12
И главное, мало-помалу посильно изменять весь окружающий нас мир к чему-либо сколь делово и основательно лучшему или, безнадежно вот сетуя на все настоящее, сладостно мечтать о чем-либо чистом и безоблачно благостном – разве это можно хоть в чем-либо даже и издали действительно сравнивать?
А в особенности, если паразитически при этом всласть питаться чужими светлыми думами и безудержно возвышенными эмоциями…
Нет – это совсем не одно и то же.
Во имя осуществления всего того положительного, что со временем действительно еще приведет к настоящей, а не липовой прополке всех сорняков прошлого, надо было бы жить именно зрелой мыслью.
Однако российские интеллигенты явно вот всегдашне так предпочитают жить излишне изысканными, восторженными фантазиями, гнездящимися в самой глубине довольно-то многих из их сердец.
Причем некоторые из больших писателей во всю силу своего таланта немыслимо изощренно преображают весь этот белый свет во что-то, ему пока никак еще нисколько не свойственное, а потому на данный момент и нигде совершенно же нисколько не существующее…
И надо бы более чем безукоризненно осознавать всю разницу меж проглянувших в крайне острой ситуации в чьем-либо светлом лике черт откровенного зла и тем человеком, что попросту исключительно безбожно потускнел всем обликом своим, однако при этом именно так разве что вследствие весьма тяжких внешних условий.
И ведь случилось это именно, поскольку был он довольно-то ежечасно отягощен всеми теми тяжелейшими бытовыми веригами, а потому и судить его надо бы непременно уж во всем ведь иначе.
Раз основною причиною нравственного оскудения всей его души стало именно то, что ему всю его жизнь чего-либо попросту никак совсем не хватало, но и не более того…
Внешняя чистота – это, в принципе, дело исключительно наживное, а если и нет, то вот достаточно быстро от кого-либо довольно поспешно отпрянув, чужой нечистоты духа во всем его переизбытке сразу так и близко вовсе-то никак нисколько не наберешься…
Ну а тот подчас даже и чрезмерно чуткий такт, как и всякая житейская задушевность, попросту еще должны были явно вот сочетаться с доподлинным и вовсе не напускным пониманием весьма внятных требований всегда уж нарочито навязчивой реальности…
13
Грязь – она исключительно вездесуща, и ее можно разве что лишь везде углядеть, да и, собственно, переделать все ее свойства сколь однозначно так явно на пользу истинно светлого разума… В том же случае, когда с нею весьма вот до чего расторопно, со всем тем ранее и небывалым энтузиазмом до чего ведь старательно расстараются попросту нигде и никогда нисколько не соприкоснуться светлой душой…
То уж тогда сам собой и возникнет тот иллюзорно-чистый мир, который, между тем, еще непременно и сколь безутешно во всем обязательно окажется грязен буквально везде,