* * *
Владимир остался на ночь сторожить храм, так как выпала его смена. Конечно, у Кафедрального собора имелась круглосуточная охрана, но послушники, дабы не расслабляться, тоже помогали, оставаясь в хозяйственных помещениях: в домиках воскресной школы и охранника. Молодой человек спустился в винный погреб, что располагался в сторожке, как вдруг услышал чьи-то шаги и обернулся. К семинаристу, неся коробки с кагором, шел Борис Акимович Козлов. Вид гостя был грустным, лицо осунувшимся. Вероятно, бедняга страдал бессонницей.
– Я вот принес на завтра кагор новый. Для причастия, – меценат поставил коробку на комод.
– Спасибо! Как у вас дела?
– Я обанкротился. Во всем виновата власть: без блата никуда. Одни знакомства кругом нужны. Дадут работу, потом быстренько к работодателю прибежит блатной, начальники все отнимают и блатным отдают. Даже если блатной вообще никакой исполнитель, у опытного предприятия отзывают заказы и все отдают блатным. И так везде. Я думаю, это мой последний год жизни.
– Что вы такое говорите?! Вам надо на исповедь. А лучше поговорить с батюшкой.
– А чем мне батюшка поможет? Может, – предприниматель-банкрот горько усмехнулся, – по блату мои молитвы Господу передаст?
– Не надо так… Это ведь Его обижает.
– Я не верю Ему, Володя. Не верю, – с этими словами Козлов, осунувшись, грустно отвернулся и зашагал по ступенькам.
– Постойте! – Неожиданная идея пришла в голову послушнику, и молодой человек решил посоветовать.
Борис Акимович обернулся.
– Завтра тут будет Александра Вейкович. Быть может, она сумеет вам помочь? Все-таки вы были меценатом этого…
– Нет, – резко перебил мужчина, – это все благодаря ее мужу. Будь они прокляты трижды. Достали уже. Никому верить нельзя. Даже коллега может вставить нож между лопатками, пока ты не видишь. И ты думаешь, я, друг Саши, не обращался к ней за помощью? Конечно, обращался! Но она якобы не смогла мне помочь. Да и еще в подарок собору от моего конкурента бак прислала.
С этими словами Козлов ушел, а Володя грустно глядел несчастному вслед. Печально сложилась судьба этого человека. Видимо, все отвернулись от разорившегося богатея. А ведь когда-то этот предприниматель являлся элитой бизнеса и щедрым меценатом Кафедрального собора наравне с Александрой Вейкович.
Когда ты теряешь то, во что вложил душу, кажется, словно бы у тебя отняли ребенка. Особенно, если пришлось бороться. И никакие слова не могут больше ни убедить, что все будет хорошо, ни утешить в беде. Только боль и останется твоей собеседницей, спутницей и… убийцей. Боль, и больше ничего. Уже нет доверия Богу. Крушение всех надежд, мечтаний, планов. Ты как в тумане. Ты потерял все, что имел, все, что было дорого. Это испытывал сейчас Козлов. Хотя у бедняги осталась семья, все же без него всем будет только лучше…
* * *
Рано