Когда они прошли за ворота, князь остановился и оглядел двор:
– Бедновато! – произнес князь. – Деньгу, наверное, в кубышку прятал.
Сказав, посмотрел на Кочеву. И… не узнал его. Таким осуждающим взглядом тот смотрел на князя, что хоть сквозь землю провалиться.
– Ты че, боярин? Я знаю, отец ему хорошо платил.
– Хорошо платил, – грубо ответил, даже дерзко, боярин, – а знаешь ли ты, князь, куды он пускал эту деньгу?
Князь даже оторопел:
– Куды?
– А туды! Ты прости меня, великий князь. Но знай. Свои деньги, да светлая ему память, он отдавал… Орде!
– Орде?
– Орде! – с вызовом повторил боярин. – Спасая этим Московию от бед.
– Это как? – спросил князь не без удивления.
– А так! Стоило какому-нибудь обиженному мурзишке шепнуть что-то на ухо хану, того и гляди, войско пошлет.
– Но Калита-то давал.
– Давал, давал… Но… уж больно Орда ненасытна.
– И он… свои… Почему?
– Да потому, князь, че он любил свою землю, любил свойво князя!
– Ведь вот какой человек. А ты живешь рядом, а не видишь.
– А потому, князь, что он русский. А мы, русские, все такие!
Князь посмотрел на Кочеву и, опустив голову, пошел дальше.
Повстречав Ивана Акинфовича, он подозвал его и попросил:
– Пошли самого шустрого за Борькой Семеновым, пущай бежит ко мне!
Борис Семенов, сборщик податей и казначей, примчался к князю в одной овчинной безрукавке, в летнем колпаке на голове. Видать, так торопился, что схватил то, что попало под руку.
– Слушаю, великий князь! – переведя дыхание, промолвил он, наклоняясь в поклоне.
– Выдай Миняевой боярыне триста рублев.
– Триста?! – Борис в ужасе отступил с дороги и провалился по пояс в снег.
– Да, триста! – громко, ясно произнес князь и пошел вперед.
Семенов взглянул на боярина. Кочева радостно подмигнул ему и шепнул:
– Я же дам еще пятьдесят! Ступай! – и толкнул его в плечо.
Придя к себе, князь долго не мог успокоиться. «Оказывается, какие есть люди! Да-а… Вот такой, пожалуй, и Пожар… Снаряжу-ка я к нему посланца», – решил Симеон.
Добраться до Пожар при такой дороге, вернее, ее отсутствии, посланцу потребовалось более десяти дней. Не давая посланцу отдыха, через пару часов небольшой