Волна социальной революции 1905 года в царской России вовлекла в круговорот событий и сексуальные отношения. Это была первая сексуально-демократическая революция, направленная против диктатуры сексуального аскетизма.
В эти годы в стране образовался нравственный вакуум: религиозные верования, вековые устои, привычные нормы расшатались, утратили своё значение и силу, а новые ещё не создались, и люди очутились на перепутье. Очевидцы тех событий рассказывают, что в условиях нравственного вакуума секс выдвинулся на передовые позиции не только в повседневной жизни, но и в повседневной культуре. Богомольные моралисты с ужасом свидетельствовали: «Если на улицах царило насилие, то литература и печать отличались различного вида сексуальными вольностями, изобиловали порнографическими картинками. Повсеместно можно было купить «непристойные» открытки, порнографическую литературу; не составляло труда посмотреть порнографический фильм». Российское общество тогда уже живо интересовалось сексуальной тематикой и тоже доискивалось до содержания нового тогда понятия «порнография». Пётр Пильский в журнале «Вопросы пола» за 1908 г. писал.
«Меня спрашивают:
– Является ли трёхэтажная русская брань порнографией?
– Отвечаю: Нет, не является. Потому что трёхэтажная русская брань вселяет не восторг, и сеет не соблазн, а искренний ужас!».
Заметим, на обыденном уровне порнографией тогда считалось то, что «вселяет восторг и сеет соблазн», т. е. эротика!
После Октябрьской революции на карте мира появилось государство СССР, которое Лига Наций поначалу не признавала, поэтому его представители не принимали участия в работе антипорнографического конгресса в Женеве в 1923 году. Да и необходимости тогда такой в СССР не было. Принятая в 1917 году Декларация прав народов России положила конец господствующему положению канонического права и религиозной морали и вопрос о защите «общественной нравственности» решился сам собой. Большевики не стали выдвигать никакой этической доктрины в качестве господствующей, поэтому при написании первых советских Уголовных кодексов 1922 и 1926 гг. авторы вообще отказались от выделения «общественной нравственности» в качестве самостоятельного объекта уголовно-правовой охраны. Соответственно, в новом уголовном законодательстве не было статей, специально предусматривавших