– Идти и быстро! – призвал Мерлин. – Люди собираются внизу. Привлек их стук мой троекратный. За башенку набатную прими мой самый искренний «прости», сэр Кормак! Хотя, признаюсь, кладка скреплена была соплями с руганью заместо цепкого раствора.
Рыцарь поднялся и через окно посмотрел в туманную, редеющую перед скорым рассветом мглу. Люди собирались у руин колокольни. Факельный огонь разгонял дымку.
– Собирайтесь, сэр Кормак, – позвал и Мельхиор. – Велите оседлать три лошади.
– Но что мне сказать своим людям? Покидать их в такой час? – беспомощно вопрошал рыцарь.
– Во время после Пендрагона, я припоминаю, – начал Мерлин, – когда бы рыцари хотели смыться от забот пошляться и постранствовать, они на поиски Грааля уходили, иначе говоря, «граалить». Легенда эта до сих пор ли в силе?
– Теперь рыцари уходят в Крестовые походы, – ответил Мельхиор, – но для сэра Кормака это не годится, поскольку он свое уже отходил, оставил в Иерусалиме молодость и силу, в Акре – тело зятя и душу сына.
– Отправлюсь в Рим за благословением, – придумал Кормак.
– Не хуже и не лучше, чем совсем без повода уйти. На том и порешим, – подытожил Мерлин.
Как ни спешили, до рассвета выйти не успели. Пока конюхи седлали лошадей, сэр Кормак послал в деревню за поверенным в делах. Сей почтенный господин звался Уитби, он отличался преклонным возрастом и непогрешимой честностью, которую можно было назвать его единственным достоинством. Список же его недостатков был так обширен, что, упомянув склочность, вздорность, жестокость, скаредность, тягу к обжорству, увлечение играми, баловство развратом, можно и остановиться, добавив только в оправдание, что во всех грехах, грешках, пороках и порочных слабостях Уитби соблюдал ту известную меру, что живет во всяком цивилизованном обществе и называется видимостью приличия.
В детстве Уитби был участником многих детских игр малолетнего Кормака. Он был лет на десять старше рыцаря, поэтому Кормак какое-то время воспринимал Уитби как своего наставника, но Кормак рос и развивался, а Уитби как бы замер на одном месте, решив, что развился, воспитался и образовался достаточно для своего места и на том с него довольно: он сумеет неплохо прожить и без дальнейшей работы над собой. Надо заметить, что его расчет во многом оправдался.
Уходя в походы, повзрослевший Кормак всегда оставлял замок, земли, сокровища, ведение сбором налогов и вершение правосудия на попечение Уитби, поскольку знал, что положиться на его слово можно, как на свое