не помнила от него почти ничего, кроме собственного пьяного смеха. Остаток зимы перед глазами постоянно маячил Марвуль, каким-то образом находившийся во всех бродяжничавших по Горбу шайках одновременно. Он был заметным – ярко-желтые волосы, живые зелёные глаза, голос не громкий и визглявый, как у большинства рассказчиков, без глупого гогота над своими же шутками, – он говорил с некоторым самоуважением, и, в отличие от Калаулы, терпеть не мог, когда его не слушали. Кого угодно он мог отсчитать, как провинившуюся собаку, ничуть не беспокоясь, что о нём подумают другие, при этом без намёка на рукоприкладство, к которому вечно так тянуло западников, будто и не умевших выражать своё недовольство словами. Такого разумного и всегда правого Марвуля и бить не хотелось, и из обычных компаний западников он выделялся ещё и целым лицом, без шрамов, синяков, царапин. Велмара его интересовала не больше, чем все остальные. Он мог поздороваться, рассказать или спросить какую-нибудь чепуху, и при этом инцидент, произошедший на равнине, оставался только между ними. Велмара гадала, помнит ли он это вовсе, придает ли тому такое же значение, как и она сама, поскольку напрямую заводить разговор об этом ей не хотелось, а сам южанин не подавал никаких признаков того или иного отношения к произошедшему. Впервые со дня своего возвращения к нормальной жизни Бескрылая ощущала, что ей хочется выделить Марвуля как своего друга. При этом то, что он её, вроде бы, и не обижал вниманием, и в то же время не проявлял особого расположения, Велмару никак не задевало.
Жизнь начинала налаживаться.
Глава 5
Когда ночь стала намного короче дня, а снег начал сходить со склонов, наступило время первого военного похода в этом году.
Как правило, драконы почти не тревожили земли равнины у гор Валип: эти люди были для западников источником многих благ, таких как пища, одежда, оружие, потому драконы привыкли держать своё существование в тайне от этих людей. Здесь, под крылом Драконьего Горба, расцветала цивилизация, и западники не стеснялись защищать эти земли и от своих сородичей, настроенных враждебно (перепалки за эти плодородные края не были редкостью), и от других людей, а иногда – и от самих жителей равнины. Некогда разрозненные племена, они создали теперь единое государство, и драконы с гордостью наблюдали за своими питомцами, однако порой люди по своей первобытной свирепости ещё устраивали резню, государство крошилось, и стереть границы между племенами до конца пока не удавалось. Драконы вмешивались в их дела невзначай (этими махинациями занимались разведчики) и совсем не планировали оставлять в истории глубокого следа, так что западников местные жители воспринимали более как людей с гор, чем сторонних существ. Итак, равнины у Валип были неприкосновенным краем.
Именно поэтому к походам нужно было готовиться так долго: один только путь занимал семь-восемь дней, а иногда и больше. Как правило, единственными целями похода были грабеж и устрашение. Иногда к западникам обращались
