Мои глаза наполнились слезами. Дикий страх, смешанный с обидой от слов этого жалкого метиса, переполняли меня изнутри. Я хотела умереть в ту же секунду, как открыла глаза, и это желание усилилось, как только эта гнусная падаль открыла свой не менее гнусный рот.
Тем временем, с меня стянули трусы, и я почувствовала, как этот наглый ублюдок трётся об меня.
– Нравится, Кэтрин? Богатенькая штучка, небось. Модель. Я знаю, что такие, как ты, спят с богатенькими и успешными мальчиками. Или стариками, у которых член-то уже не стоит. – Метис ухмыльнулся, убрав рукой потную прядь, которая закрывала ему глаз. – Тебе нужно вкусить то, что ты никогда не пробовала. Простого парня, у которого ни гроша в кармане. Зато член такой огромный, что даже в рот не помещается. Но мы с тобой всё преодолеем.
Налитые слезами глаза мешали различать силуэты парней. Меня парализовало, когда метис начал меня насиловать, и хотя секс не был для меня чем-то новым, в тот момент я поняла, насколько понятия «секс» и «изнасилование» разные. Совершенно. Было ужасно больно от того, что мои руки были схвачены одной цепкой рукой, внизу живота неприятно ныло, спина ощущала каждый камешек, на котором я лежала, а во рту был солёный привкус руки того парня, что продолжал держать мой рот. Я не могла двигаться, и это было вовсе не от того, что эти чудовища держали меня, как свинью на скотобойне перед тем, как зарезать, а от того, что я сама не могла пошевелиться. Я застыла, как грёбаный камень, как статуя, словно сама Медуза Горгона посмотрела мне в глаза.
Метис двигался так, словно я была для него резиновой куклой, которой совершенно не больно. Слёзы высохли, и я ясно увидела, как эта тварь трахает меня с чувством превосходства и какой-то животной агрессией. Я множество раз играла в ролевые игры с парнями, в числе которых было изнасилование. Сейчас передо мной была не игра, я ощущала каждой клеткой тела эту боль, этот стыд и позор, этот страх и мерзкое чувство, которое мне до сих пор не понять. Меня насиловали, а я лежала, окруженная парнями, что дрочили на эту сцену, и не могла пошевелиться. Я просто лежала, и не кричала, даже тогда, когда меня перестали держать и просто трахали по кругу. Я мысленно молила о пощаде Бога, который даже не собирался приходить мне на помощь. Он оставил меня в эту трудную минуту, а я так нуждалась в нём. Он так же не помог Льву, которого до смерти забили ногами. А в мыслях у меня крутилась только одна фраза, и она звучала голосом Льва: «Посмотри, сколько маленьких солнышек на небе!». И я смотрела на звёздное небо, моля Бога о смерти.
3
Меня и по сей день возвращает к мыслям о том, какая бы была моя жизнь, будь жив Лев. Я иногда представляю, как мы живем с ним в пригороде Лондона; как в саду кричат от радостных криков наши дети-двойняшки: девочка и мальчик; как он подходит