Девушка засмеялась.
– Они сейчас кушают с мамой в зале. Что… познакомить?
– Ой, нет, пока еще рано, – улыбнулся мужчина в куртке. – Я лучше Вас потом украду.
Скоро он уже вышел на улицу очень довольный тем, что как раз одна бутылочка «Саперави» была припрятана организаторами акции словно специально для него, на черный день и поспешил к мольбертам. Старый художник, немного продрогший под моросящим дождем, предложил продолжить разговор в его мастерской, которая, как оказалось, находилась тут по соседству, и «старые» знакомые быстро, почти перебежками, прошли во дворы и, заскочив в обшарпанный подъезд с новым домофоном, пешком поднялись на самый верхний этаж.
– Не люблю осень, – поморщился Козломордый, прикрывая форточку.
Через единственное окно тянуло сыростью.
– А мне нравится осень, – не согласился с ним мужчина в куртке. – Особенно прекрасен в это время года Саперави. Вы только представьте, как Вы бредете мимо его бесконечных шпалер, уходящих за горизонт, к самому солнцу, обвитых сильными, яркими, точно пожар, лозами! Это единственный виноград в мире, который к сентябрю-октябрю имеет характерную ярко-красную окраску листьев.
– Ну, знаете ли… Все это попахивает какой-то болезненностью ума, если хотите, маньячеством. Там на вашем винограднике работать надо, урожай собирать срочно, и уж никак листвой любоваться. Подумаешь, красные листья. Вон у нас клен на углу тоже красный весь, и что из этого?
– Но Вы же художник! Вам необходима близость с природой, чтобы вдохновляться…
– Вообще-то, когда я был молод, как Вы, – признался Козломордый, – я начинал с подобных пейзажей, рисовал дождь над безлюдным вспаханным под зиму полем, тронутую морозом рябину, старых опят на трухлявом пне, но сейчас я все больше специалист по бытовым натюрмортам… Это удобнее, и куда гораздо меньший риск простудиться. Вам надо взглянуть на мои последние картины, заказов немного, и я рисую от скуки… – и художник с козлиной бородкой показывал гостю свои последние «шедевры».
У стены стоял столик, который был заставлен частично посудой и пустыми бутылками, но все равно гостю удалось разглядеть под ними самобытную скатерть из ватмана с изображением пепельницы с дымящимся бычком. Издалека она выглядела вполне реалистично, но при рассмотрении заметны были изъяны. Очевидно, рисовал ее художник пьяным. Причем, недокуренная сигарета слегка дымила плохо прорисованным дымком, а на фильтре остался след от губной помады, что придавало общему образу присутствие некой загадочной женщины.
– Иногда смотрю на все это и мысленно достаю оттуда закусочку… – указал Козломордый на другой свой шедевр синим углем – банку с огурцами. – Да, знаю… Синий цвет не совсем аппетитный, но уж простите. Я свободный художник и имею право на эксперименты. И признаюсь Вам, когда курить ужасно хочется, а денег нет… все это успокаивает.