– Я же сказал, – уже с гораздо большим энтузиазмом произнес Гай, посмотрев на деда в упор, – я согласен.
– Вот и отлично, – благосклонно кивнул Ирвин. – И постарайся впредь не забывать, что у тебя есть не только твои желания, но и долг перед семьей.
– Я не забуду, – ответил Гай. – Могу ли я уйти?
– Что ж, ступай, если хочешь. Но если ты собираешься говорить с матерью, лучше повремени, – сказал Ирвин.
– Почему? – Гай поднял голову и слегка прищурился.
– Потому что я тебе так приказал, – резко сказал граф Силиван. – Хватит об этом. Ты собирался идти, так иди. И будь добр – больше не поучай старших.
– Как скажете, – голос у Гая не то чтобы дрогнул, но и ровным не остался, а брови сошлись в одну линию. Он отвернулся и медленно пошел к двери.
Внук ушел, а старый граф все смотрел на оставленный стул и думал. Мальчик оказался строптив, как сам Ирвин в его годы, но, кажется, и умом пошел в деда. Ему просто нужно немного времени, чтобы принять свою судьбу.
Молодому Ольсену Ирвин уже написал небольшое дружеское письмецо, а между строк вплел намеки на возможность породниться, конечно, не упоминая ни четыре крови, ни старую веру, незачем его смущать. Чем меньше он будет знать, тем крепче будет его душевный покой. Тем легче в случае необходимости будет отказаться от этого союза.
– Ну что, доволен? – резкий голос жены иглой вонзился в ухо.
– Почти доволен, – сухо ответил Ирвин.
– А я нет, – заметила Вен. – Я знала, что ты сходишь с ума со своими миританскими идеями, но не думала, что все зайдет так далеко. Смотри поосторожнее: паук тоже искусно плел паутину, только птицы все равно ее изорвали, а паука склевали.
– Хватит. Мне надоело тебя слушать. И если ты выдашь очередное аллегорическое изречение… я просто спалю твоего Рина в камине.
– Я все равно помню его наизусть и смогу сделать список, – ответила Вен, разведя сухими руками и, словно бы издеваясь над супругом. – Я, пожалуй, тоже пойду.
Глава 7. Фрэнсис Эртон
Писать письма старый Хранитель Запада любил не особо, однако ему нередко приходилось делать это по долгу службы и семьи, и если он всегда служил с должным упорством, добившись звания генерала, то с семьей отношения были куда более сложными. Нет, его не коробили угрызения совести за измены супруге Хелене, но только ее смерть и гибель сына все еще тяготили герцога Эртона. Следовало написать кузену, с которым отношения в последнее время были натянутыми, о положении вещей, о том, что теперь на Эдварда Эртона ляжет весь груз управления Эртвестким замком, потому что дочери еще слишком юны, чтобы не натворить роковых