Город и Я. Автор Неизвестен

каторжный труд под дождём и на пронизывающем ветру, для других это было долгое и утомительное сидение на стуле в ожидании конца рабочего дня. Так вот, основная масса бумаги доставалась почему-то обитателям кабинетов и других офисных пространств, рабочим же (так называли тех, кто работал) доставалось то, что оставалось. Разумеется, никто не хотел работать, во всяком случае так, что бы совершать работу с точки зрения науки, а она, если вы помните, равна произведению, приложенной силы на величину перемещения того, к чему эта сила приложена. Отсюда следует, что чем больше расстояние и чем тяжелее перемещаемые нами предметы, тем большую работу мы совершаем, но в обществе, где я жил, действовали другие законы, которые были выше законов физики.

      По окончании школы молодые люди стремились получить специальный кусок картона², который избавил бы их в будущем от необходимости совершать физическую работу. За этот картон нужно было отдать немало цветной бумаги, которой у них, разумеется, не было. Поэтому за картон или корочку, как это ещё называли, платили их родители, разумеется те, которым было чем платить. Таким образом, общество расслаивалось на тех, кто будет «работать» и тех, кто будет «совершать работу», как некий физический процесс.

      С каждым годом желающих совершать работу становилось всё меньше. Так или иначе, и кто как мог, все стремились получить хоть какой-то кусок картона. Картон подразделялся по цветам и размерам и самое главное по тем правам, которые он предоставлял своему обладателю. Особой популярностью пользовался картон, который, например, давал право судить других или принимать участие в распределении цветной бумаги. Нужно сказать, что обладание им в подавляющем большинстве не прибавляло владельцу ни ума, ни каких-либо способностей. Когда-то считалось, что такой человек действительно должен, владеть какими-то знаниями, которые давались ему в процессе обучения, но постепенно это забылось, и так называемое образование выродилось в банальную торговлю ещё одной разновидностью бумаги, впрочем, довольно бойкую.

      Получив свой кусок картона, многие стремились попасть в те учреждения, где как будто бы обитали избранные, лелея мечту, что когда-нибудь они могут сблизиться с кем-то из них а, возможно, даже стать равными им, и на это было не жалко потратить всю свою жизнь. Впрочем, неплохим итогом для полого человека было бы даже место одного из многочисленных вторых и третьих заместителей, поскольку сами избранные ни с кем лично не встречались, действуя через своих многочисленных замов, помощников и представителей. По сути это были их живые наместники, через которых передавались все документы, приказы, распоряжения, а в обратном направлении – конверты с цветной бумагой, должной облегчить труд высших должностных лиц при принятии особо сложных и ответственных решений.

      Как я уже сказал сила бумаги, как и других подобных вещей, была обусловлена исключительно нашей верой в неё, но может ли что-то быть сильнее слепой человеческой веры?

      Да,