Она молча повернулась и вышла из кабинета.
И опять что-то осталось после неё, только более легкое, более светлое, чем в первый раз. Главное – она не пытается обмануть его, разжалобить, найти в нём дурное, продажное, и на этом решить свои проблемы. Да, он сознательно идет на нарушение, но эти фамильные колечки принадлежат ей по праву, и он не сомневался в том, что когда-нибудь наступит время, когда каждый получит возможность свободно распоряжаться своими вещами: ввозить, вывозить, продавать, дарить, менять. А он просто несколько опережает время. Но на душе всё равно было тревожно.
Через день она с дочерью вылетала из соседнего международного аэропорта. Стариков накануне позвонил своему коллеге и договорился, что он поучаствует в качестве наблюдателя при оформлении международных рейсов – он периодически так поступал, в качестве обмена опытом, и никаких лишних вопросов его просьба не вызвала. На всякий случай, он полностью освободил карманы, оставив только удостоверение.
Водитель молча кивнул на его команду и зарычал старенькой «Волгой», выруливая на знакомую дорогу. Зимний день был туманен и морозен, старые ели, словно одетые в шубы крестьяне, толпились вдоль обочины. По дороге, играючи, проскальзывала позёмка. В соседний аэропорт он приехал заранее, чтобы достаточно примелькаться работающей смене и продумать свои действия. То и дело объявляли о движении международных рейсов, кресла в зале ожидания освобождались ненадолго, и тут же заполнялись опять. Также быстро менялись сведения на огромном табло. Стариков поискал глазами нужный рейс – тот значился без задержек. Он вошёл в таможенную зону, за руку поздоровался со старшим смены, кивнул близстоящим инспекторам – все его тут знали. Пассажиры здесь вели себя по-разному: кто-то откровенно волновался, и сотруднику приходилось определять: волнуется по причине или просто мандражирует? Кто-то был нарочито спокоен, у некоторых на лице маска безразличия, и даже презрения. Стариков ещё инспектором в совершенстве изучил подобные маски, и понимал, что не всегда за ними скрывалось намерение обмануть, чаще они отражали внутреннее беспокойство, либо личную проблему человека у таможенной стойки.
***
Он решил, что наступила пора найти Елену Александровну. Первый круг ничего не дал, и он решил постоять возле табло, полагая, что рано или поздно она подойдет и поинтересуется своим рейсом. Не дождался, и прошёл по периметру ещё раз, доказывая себе, что ему-то волноваться нечего – если она по каким-то причинам передумала, то для него это лишь облегчение. Он заметил её лишь на третьем круге: они были втроём – она стояла к нему лицом, рядом с ней девочка лет пяти, в шапочке с круглыми балабошками, а спиной к нему стоял крупный мужчина, отчего-то казавшийся знакомым. Они о чём-то разговаривали, и улыбка женщины при этом казалась беспомощной и жалкой. В какой-то момент мужчина повернулся профилем и Стариков невольно ахнул: это был Самоходов. Приглядевшись, Стариков понял, что это Самоходов прицепился к ней и не отпускает. И что же он здесь делает?