– Твой крестный отец император Михаил Александрович?! – потрясенно воскликнул Шмайсер.
– Да, – просто ответил Фомин и, расстегнув пуговицы на вороте, достал золотой крестик. – Вот этот крест, он мне его самолично на шею повесил. Правда, этого я не помню, понятное дело, тогда младенцем был. Потому отец мне не отказал, с собою взял. Мы добрались до Нижнего Новгорода, затем отправились по Волге. По пути вступили в отряд добровольцами, и нас вместе с латышами и солдатами отправили в Пермь, куда прибыли в начале июня.
Слушали танкисты напряженно, даже покурить забыли.
– Так вот, прибыли в Пермь, но не успели: государя вывезли неизвестно куда! В ночь на тринадцатое июня царя отвезли в Мотовилиху и там убили. Об этом спустя восемь лет узнал от чекиста, дружок которого на казни присутствовал. Троцкист, меня в эту шайку вербовал, вот и разговорился в откровенности. Уж больно я им тогда нужен был. Убийством государя нашего стал предо мной похваляться, царский медальон тайком показал.
– И что? – с интересом спросил капитан.
– Да ничего! Напоил сучонка до омерзения и домой провожать пошел. А по пути задушил и в старую канализацию скинул, обобрав до нитки. Его через год нашли, кое-как опознали, только на грабителей, коих в столице тогда было превеликое множество, списали. Чтоб его в аду на трех сковородках жарили! Тварь, она и есть тварь… Понимаешь, Путт, мы все им мстим, – он обвел глазами сидящих, – каждому из нас они душу железом каленым выжгли! Вот только мне еще тошнее от того, что мы тогда не спасли императора! Ведь если бы он бежал, если бы смог спастить, может и жизнь наша, и история по-другому сложились бы! А ты говоришь Родина!
Фомин устало опустил голову.
– Да! Дела! – Шмайсер потрясенно курил. – Ты, Федотыч, считай, в своих руках будущее России держал… Ведь если бы… Ведь можно было все тогда изменить!
– Да не трави душу! – Фомин закурил. – Если бы не бы, было бы кабы! Кстати, Путт, надеюсь, ты не за Дойчлянд фатерланд умирать будешь?
– Да какой я, к чертям, немец! – капитан тяжко вздохнул и взмахнул рукой. – Бабка у меня русская!
– Погоди! – вскинулся Шмайсер. – Так ты не чистокровный немец?! Ах ты ж, падла! – он с размаху хлопнул себя по коленке. – У меня-то и мать, и отец немцы, хоть и обрусели за долгое время. И род наш не из дворянских, хотя и задолбал ты меня с этим «фон бароном»! А ты-то вообще, значит, на четверть русский?!
– Да! – Путт понурил голову.
– Нет, ну! – Шмайсер потрясенно таращил глаза. – Ты!!! Ты мне все уши прожужжал с этим фольксдойче, в морду каждый раз тыкал! Нет, ну… – он шумно выдохнул. – Ну, ты и мерзавец!
– Ну, чего теперь? – Путт развел руками. – Ну, дай мне в морду, чтоб успокоиться!
– Ага! –