– Вот гусар и отправили их искать, – Фомин пропустил мимо ушей ухмылки слушателей, – двенадцать их было, да мой батя с ними тринадцатым. Осенью дело то происходило, они дымок над островом углядели и сюда сразу поскакали.
– А как через трясину лошади прошли? Мы еле ноги выдирали!
– Тогда, Андрей, гать поверху шла, сухая, из бревнышек. А через десять лет она под воду уходить стала, как и сам остров. Он же сейчас весь залит, а в то время, я еще его застал, сухой был, и травы нужные здесь росли всякие, а боле нигде таких не было. Брат моего деда с женой на острове жил, он лесником был, да сено косил, тут добрая трава урождалась всегда. Так вот – когда гусары к Поганкиному Камню подскакали, то его с женой убитыми здесь нашли. Вот тут на гусар из засады и напали, да всех солдат стрелами посекли.
– Как стрелами? А кто? Зачем?
Вопросы посыпались горохом, и под это дело все закурили по папиросе. Вот только улыбок уже не было, ибо все танкисты знали, что Семен Федотович к шуткам и розыгрышам склонности не имел. И симпатий к ним не держал. Категорически.
– То были всадники на низких монгольских лошадках, в кольчугах, со щитами, луками и копьями. Узкоглазые, некоторые с козлиными бородками, кричали на татарском языке.
– В плен «языков» взяли?!
– Нет! Всех татар с винтовок насмерть положили. Только мой отец один живой остался, а гусар всех до смерти посекли, кого стрелами, кого саблями. Вот так! Один солдат греком крымским был, он и крикнул, что это татары, видно, речь их разбирал. В Крыму ведь и татары живут?!
– Живут! Сам видал, – подтвердил Шмайсер, а Путт кивнул головой, соглашаясь с ним. Семен Федотович чуть дрожащими пальцами закурил еще одну папиросу. Танкисты притихли, лица побледнели. Было видно, что рассказ Фомина заинтриговал всех до жути, а потому они даже дышать старались через раз и тихо.
– В пещере полдюжины трупов истерзанных было – девок, снасилованных этими татарами. Страшно убитых, зарезанных. Но не с наших мест, как потом выяснили, и одежда на них была старинная. Жандармы отца долго теребили, допытывались. А он и так ничего не понял – уж больно быстро все произошло. А через месяц ученые из Москвы приехали, ходили да ахали. Могилу с татарами вскрыли, трупы обмеряли. Затем взяли их оружие и одежду да с собой и увезли.
– А что сказали-то?
– Ничего, только удивлялись сильно и вздыхали тяжко. Они сами ничего не понимали. Правда, один из них, самый молодой, с отцом выпить не погнушался, спьяну историю ему одну поведал, о которой в древних свитках написано было. То чуть ли не триста лет тому назад было, при царе Алексее Михайловиче, что отец императора Петра Великого был. Якобы где-то под Москвой подобный Поганкин Камень есть, и вот однажды из тумана, что его в полнолуние окутал, выехали конные татары, но не десятком, как эти, а всей сотней. Их побили, но и пленных удалось захватить. Царь велел самый строгий сыск вести, и там такое прояснилось…
– Да что же? Не томи душу, Федотыч!
– То была сотня из отряда хана Девлет-Герея, и шли они на