– Ну, какие новости? – спросил его Иван.
Все благодушно посмотрели на Прохора.
Старичок Прохор отдышался и сообщил:
– Никто не победил. Будет второй тур. Только ваш этот – марсианин – свое отыграл. Не прошел во второй тур. Двух голосов аккурат не хватило.
– Бывает, – философски заметил Джон.
– Ну и пусть, – шепнула Василиса, прижимаясь к Ивану.
– Хорошо, – сказал Батя.
Старичок Прохор переместился поближе к Марье Моревне и стал что-то шепотом горячо просить ее.
– Да ты ополоумел, старый, такими пустяками щуку беспокоить! Не пойду спрашивать, и не думай. Подождешь до второго тура, не рассыплешься. Я лучше вон утром карасика выловлю и в реку отправлю на вечную жизнь. Чтоб соблазна не устраивал.
– Каково ему там будет, он, наверное, живой водой уже весь пропитался, – задумчиво произнесла Василиса.
– А тяжело поначалу будет. Сожрать его никто не сожрет, а шарахаться от каждой тени будет. Молодой еще, пока подрастет, – ответила Марья Моревна.
А галок, как стало видно утром, действительно поубавилось. Не подвели дедовские ни книжки, ни ружьишки.
Незваные гости
Василиса сидела на скамейке под яблоней и смотрела на котел перед собой. Котел стоял на трех камнях и трава под ним пожухла. Трава пожухла оттого, что котел был горячий.
Котел был горячим, и в нем кипело. Розовая пенка стояла над котлом рыхлой шапкой, и ее куски иногда отваливались, как от айсберга, и падали на траву. А также на плоскую спинку, как у краба, ВУмника. ВУмник поднимал над собой деревянную ложку и скидывал пенку с себя куда попало.
Попало на подол Василисе.
– Тоже мне, мешальщик нашелся! Мешаешься только! – воскликнула Василиса и отняла ложку у ВУмника.:
– Дай сюда!
Горячий яблочный дух растекался по саду.
Яблоко было и в руке Василисы. Наведя порядок в отношениях с прислугой, она поудобнее уселась на скамейке и надкусила яблоко.
– Хрум!
– Хрум! Хрум!
– Дзинь, – звякнул колокольчик у калитки.
– Хрум!
– Дзинь, – снова звякнул колокольчик, и за рослыми кустами смородины показались черные плечи, через одно из которых была перекинута скатанная рубашка, и улыбающаяся черная голова.
Джон вышел из-за последнего куста и церемонно поклонился:
– Здравствуйте, хозяйка!
– Что это ты голый по гостям расхаживаешь? – спросила Василиса, пододвигаясь на скамейке.
– Купаться ходил. А полотенце забыл. Пока шел, сох. Теперь уже можно и надеть.
– То-то я вижу, у тебя штаны мокрые.
– Штаны пришлось надеть. Там по дорожке у старой мельницы крапива совсем сбесилась – так и норовит стегануть. Дорожка узкая, не уберечься.
– Так ты на озеро ходил, к русалкам?
– К русалкам, – вздохнув, признался Джон.
– Не боятся они тебя, такого черного?
– Да нет, я уже не первый раз.
– А крапива, значит, не пускает?
– Не