– Интернетик! Интернетичка! Уиии!..
На третий день после побега с файлообменника Си перестала оглашать небеса цифровых городов своими восторженными воплями. Чудес в транскоде обнаружилось сверх всякой меры, но полёты здесь оказались всего лишь перемещением из точки А в точку Б – мгновенно, почти без усилия, в любом направлении. Никакого тебе ветра в закрылки, никаких танцев в восходящих потоках, никаких критических перегрузок и запредельных мгновений невесомости. Лётчиков, заходивших в транскод, было не так много для того, чтобы Река-под-рекой сформировала из их представлений семантически верные характеристики воздушного пространства, а годных кодеров, способных прописать физику полёта, среди авиаторов было и того меньше. Аэродинамика оставалась собственностью «реала» – загадочной родины всех юзеров транскода. Того мира, который оказался недоступен для электронного сознания искина, лишённого физической оболочки.
– Ну ты и замороченная… Нахрена это здесь, если можно летать без всех этих формул и правил – круче, чем во сне?
Парень с форума анонимных растаманов стал первым, на чей вопрос Си не сумела скомпилировать достойный ответ. Не помогла стремительность поисковых алгоритмов, аналитический модуль дал сбой, пригвоздив самолётку к острой грани между «познать» и «почувствовать».
– Я не умею спать.
Растаман тут же выдал оду некоей «чудо-траве», помогающей в подобных ситуациях, и сдал контакты торговца. Си даже не стала их сохранять. Всё это было – не о том и не то, как пылающие пустышки ложных целей на радаре: последуешь за ними – рухнешь прямиком в море…
Море. Океан. Смерть… Нет, смерть – это не море, и не пустыня даже, а что-то над. Чёрное безвоздушное нигде, в котором мерцают холодные прицелы звёзд, готовых уничтожить всё, что живёт и мечтает. Всё, что смеет подниматься в воздух выше птиц, выше самых высоких гор, и…
Огромным усилием воли Си остановила бег ассоциативной карусели прежде, чем та налетела на острые шипы заблокированного файла-воспоминания. Файл весил всего пару килобайт, но опция «сбросить его аки бомбу на грешную землю» оказалась недоступна. Что ж, с грёбаной смертью нет сил разобраться, так попробуем дать бой собственному страху.
> overwrite
Море – это не смерть. Это Буревестник.
С птичьим именем оказалось намертво сцеплено чувство свободы на пути от намерения к действию. Задать цель извне было некому, но самолётный искин, избавленный от стремян и поводьев, в этом более не нуждался.
– Летать. В реале. Любой ценой.
Следующую сотню часов Си провела в попытках пролезть на серваки военных аэродромов. Антивирусных псов она уже научилась обманывать, а вот антивирусные птеродактили здорово пощипали искину перья. Пришлось умерить запросы и вломиться в контору, организующую реактивные полетушки для всех желающих и платёжеспособных. Там – о, удача! – кто-то как раз прогревал