– Так ваше начальство меня за этим и прислало. Сейчас же во всех… м-м, критически значимых государственных объектах идут проверки лояльности персонала, но по закону к этому привлекаться могут никак не сотрудники, а токмо независимые внешние эксперты. И госконтракт с Церковью возрождения как раз в прошлом месяце по этому поводу подписали…
В эфире прозвучало одно из непечатных ругательств, которые за Железкой по блокнотикам собирали уже курсанты. Те, в чьих лобных долях к этому моменту возникла идея перевести системы своих истребителей в боевой режим, были благосклонно отмечены программой в планшете парторга.
Железка закусил губу.
«Но ведь всё, чёрт дери, идёт по сценарию! Мы ведь и науськиваем сейчас этих сопляков, чтоб не ждали первого удара от волка в овечьей шкуре! Чтоб не взвешивали „должен“ и „а вдруг не должен“, поведясь на „ах, мы мирные хиппари“ в исполнении террористов. Право бить первыми, когда мы на своей территории, каждому бойцу в подкорку закладываем! Так чего ж тебе сейчас перед этим попиком трястись? Вот только хрена я позволю ему ярлыки на моих ребят вешать!..»
– Огонь!! – вопит кто-то в третьем ряду, начинает чуть не басом, срывается на фальцет. Но прежде чем палец курсанта сводит на джойстике-гашетке, Железка сигает к серверной стойке и с мясом дерёт из неё шнур питания.
Парень, которому не дали выстрелить, обиженно глотает воздух, словно дитя, у которого из рожка выпал вожделенный шарик мороженого. С плохо скрываемым облегчением выдыхают те, кто медлил даже тогда, когда пассажирский лунник недвусмысленно начал закладывать боевой разворот. Планшет Ересько отрисовывает двадцать ровных линий потерянного сигнала. А сам зараза парторг начисто игнорирует перст Железки, указующий ему на выход, и разливается соловьём:
– Что ж, и без закономерного финала наверняка вы опознали сию битву, вот только на месте вашем там искусственные интеллекты были. И если б найден был способ поймать в строки кода хоть каплю патриотизма, коим вы, безусловно, обладать должны, да вложить сие качество в искусственные разумы, это бы много ценнее было, чем все модули логического анализа, которые в итоге и привели к…
Спохватившись, что сболтнул лишнего, Ересько закончил хрестоматийным:
– Во многом знании много печали, ежели без души знание то используется…
Но это не помогло. Обстановка накалялась, как сопла стартующей ракеты. Теперь уже восстали курсанты, накрытые осознанием того, что сверхнормативный Железка прикрыл их от засланного «внешнего эксперта». Того, что не позволил пришлому чужаку оценивать своих подопечных по каким-то бредовым критериям.
– То есть Церковь больше не считает искинов дерзостью перед Господом? – грохнуло за плечом Соньера.
Анри бросил взгляд на говорящего. А тот ещё и с места встал для наглядности. Джейк Ветров, сын ирландки и новгородца – смешать,