Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века. С. М. Фалькович

обеспечит всем людям подлинную свободу, так как «никто не станет зависеть от другого под угрозой голода и никто не должен будет на 25–30 лет закабалить себя душой и телом на фабрике или на лакейской службе». Что же касается проведения программы в жизнь, то авторы документа подчеркивали, что делать это будут отнюдь не помещики, а сам народ-люд; выражалась уверенность, что «экспроприация собственников при выплате им дотации, полагающейся каждому представителю крестьянского сословия, вызовет меньше сопротивления, чем частичная экспроприация одних в пользу других», так как если заберут только часть собственности, «у одних останется достаточно для сопротивления и борьбы, а у других недостаточно для жизни»⁷⁸.

      Идеи, выдвинутые Громадой Люда Польского «Грудзёнж», были по-разному поняты и восприняты польской эмиграцией. Против них выступила руководившая Польским демократическим обществом и разрабатывавшая его новый устав секция в Пуатье, но они нашли отклик в Сент-Элье на острове Джерси, где восемь революционных демократов во главе со Свентославским присоединились к организации Люда Польского и образовали Громаду «Умань». Название не было случайным: как и Кремповецкий в речи 29 ноября 1832 г., создатели Громады «Умань» напоминали о событиях на Украине со «вздохом покаяния за вины отцов». Смысл названия разъяснялся в письме, которое 14 марта 1836 г. члены «Умани» направили Громаде «Грудзёнж»: «Нам следовало взять имя “Умани”, – писали они, – чтобы заключить с народом Украины […] союз возрождения, союз будущего, чтобы […] стереть обоюдные страдания, чтобы за преследования народов Украины, за вызванную страшнейшую реакцию смыть этим названием обоюдную ненависть, стереть кровавые воспоминания». Авторы письма поддержали основные положения портсмутской программы. Они видели главную причину унижения народных масс в «господстве королей, шляхты и денежного класса». Народ, заявляли они, хочет быть свободным, но не ожидает освобождения от «немощной Централизации» Польского демократического общества, а добьется всего своими силами и сокрушит на пути все, что противостоит его благу. Подчеркивалось, что неумелое руководство, непонимание ситуации, отступление перед страхом пролития «грязной крови» – все это может лишь привести к провалу преждевременного выступления. И звучало предостережение: «Пусть же меч поможет обратить тех, кто глух, к чистому голосу пропаганды»⁷⁹.

      Революционные демократы из Сент-Элье, присоединившиеся к организации Люда Польского и образовавшие «Умань», начали сотрудничать с Громадой «Грудзёнж». А позже в Лондоне возникла Громада «Прага», названная в память о другом историческом событии – о подавлении восстания Тадеуша Костюшко и штурме предместья Варшавы войсками Суворова в ноябре 1794 г. Лондонская Громада также вошла в организацию Люда Польского, Громада же «Грудзёнж» стала Центральной. Организация, называвшая себя «Людом Польским в эмиграции», стремилась вести социально-политическую пропаганду, разъяснять