В девять утра, с новообретенным богатством в карманах, я отправился в магазин здоровой пищи «Прана» на Первой авеню. «Прана» была единственным таким магазином в районе, и она нисколько не изменилась с 1970 года. Там пахло овсянкой, пивными дрожжами и залежавшимся шпинатом, а все сотрудники были угрюмыми, худыми и больше всего напоминали беженцев с парковки на концерте Grateful Dead. У них даже был классический хипповский кот, который спал на большой коробке с семенами кунжута. Я потратил деньги на свое любимое роскошное лакомство – ванильное соевое молоко по 1,49 доллара за пакет. Ворчливому хиппи за прилавком пришлось долго ждать, пока я пятицентовиками отсчитаю 4 доллара 90 центов за три пакета ванильного соевого молока и органический апельсин. Вот так я стал дважды алхимиком: превратил пивные банки и бутылки в соевое молоко и апельсин.
Я прошел по Первой авеню до дома и вернулся как раз ко времени, когда проснулись мои соседи. Роберто, пошатываясь и явно страдая от похмелья, ходил по кухне в трусах «Кальвин Кляйн» и сандалиях «Адидас».
– Ты убрался? – недоуменно спросил он.
– Я отнес все бутылки и банки в машину для переработки рядом с «Фуд-Эмпориум», – гордо сказал я.
– Чувак, да ты прямо как бомж! – сказал он.
Я хотел похвастаться, что у меня теперь есть три пакета соевого молока и апельсин, но у его родителей была вилла в Провансе, так что мои приобретения вряд ли впечатлили бы его.
– Слушай, что ты там за отстойный рок поставил под конец вечеринки? – спросил он.
– Night Moves Боба Сегера? – спросил в ответ я.
– Отстойное говно.
Я хотел было встать на защиту Боба Сегера, но ничего не сказал – только убрал еду в холодильник. Роберто вырос в Нью-Йорке, и у него было свое понимание клевости, совершенно недоступное мне. Мы оба были диджеями, но он обожал малоизвестный джаз и «Кози Бургер», а я – Боба Сегера и соевое молоко.
– Эй, поделишься апельсином? – спросил Роберто.
Моим апельсином. Он, между прочим, стоил сорок центов, или восемь пивных банок.
– Хорошо, – ответил я. – Он органический.
– В противоположность синтетическому?
Я очистил апельсин, мы сели на грязный матрац и начали играть в «Супер Марио» на нашем «Нинтендо».
– Диджеишь в «Марсе» сегодня? – спросил он.
– Ага, в подвале. На первом этаже – Кларк Кент, на втором – Ред Алерт.
– О, хорошо. Можешь меня вписать?
– Конечно. Тебя плюс двоих?
– Ага, спасибо, – сказал он.
Мы сидели на матраце, ели мой органический апельсин и смотрели, как Марио прыгает по гигантским грибам. Я бросил взгляд на серую стену дома напротив и улыбнулся. Впервые с 1967 года я снова стал ньюйоркцем.
Глава четвертая
Руки вверх
Мы с Джанет стояли на коленях на полу ее комнаты в общежитии Колумбийского университета и молились. У нас только что был секс. Мне было двадцать четыре, ей – двадцать,