– Антон, – спросил я, – ты меня слышишь? Ты в порядке?
Он лишь застонал.
Я услышал женский вопль, и кричавший человек прыгнул в шахту с третьего этажа. В падении он успел издать странный стон, а потом с тошнотворным хрустом приземлился.
– «Скорая» уже едет, – сказал я. – Держись.
Он опять застонал. Он был весь мокрый – то ли от крови, то ли от пота, то ли от дождя. Или, может, от всего сразу. Выглядел он так, словно потел нефтью.
Через несколько минут в квартиру позвонили.
– «Скорая помощь»! – крикнул кто-то в шипящий домофон. Я открыл дверь, и трое фельдшеров с алюминиевыми носилками прошли по коридору. Я провел их на нижний этаж, открыл черную железную дверь пожарного выхода и пропустил их в вентиляционную шахту. Я пошел обратно домой, а они ловко полезли вверх по мусору, не выпуская носилок.
Вернувшись в спальню, я выглянул в окно: фельдшеры проверяли Антону пульс и светили фонариком в его расфокусированные глаза. Я высунулся из окна и спросил:
– С ним все будет нормально?
Один из фельдшеров засмеялся.
– Ага, долбаный мусор спас ему жизнь.
– Вы о чем?
– Если бы вентиляционная шахта была чистой, он бы приземлился на бетонный пол. И сразу бы умер.
Они пристегнули Антона к носилкам и вынесли его к машине «Скорой помощи». И все стихло. Никто больше не кричал. Я посмотрел вверх через вентиляционную шахту, разделявшую наши здания, и увидел серое рассветное небо.
Глава шестая
Ведро из козьей шкуры
Работая в «Марсе» дважды в неделю, я встречался с кучей незнакомых людей, и некоторые из них предлагали мне работу диджея в разных местах. На прошлой неделе я крутил пластинки в подвале ресторана под названием «Кейв-Канем», где несколько пьяных женщин плясали голышом в грязном джакузи. Еще неделей ранее я работал диджеем на выпускном вечере негритянского профессионального училища в Мамаронеке, штат Нью-Йорк. А сегодня, в среду, холодным ноябрьским вечером, мне предстояло работать сразу в двух местах. Первым мероприятием должна была стать балеарская вечеринка в украинском культурном центре; принимая предложение, я даже не знал, что означает «балеарский». Второе место – секс-вечеринка в лофте в Челси. До украинского культурного центра от моей квартиры можно было дойти пешком. Но у меня с собой было три ящика пластинок, а винил – тяжелая штука. Несколько лет назад я придумал отличную систему перевозки пластинок: ставил ящики на скейт и очень медленно и осторожно толкал его вперед. Несколько месяцев назад, поздней дождливой ночью, я толкал свою «виниловую башню» по тротуару рядом с «Марсом». Ящики зашатались, в попытках их удержать я вывихнул лодыжку, и сотни пластинок разлетелись по грязи и крови Мясницкого района. Уже всходило солнце, и я потратил минут двадцать, хромая под дождем с вывихнутой лодыжкой и пытаясь собрать двенадцатидюймовки в мокрой, кровавой грязи Тринадцатой улицы. После этого я стал толкать нагруженный винилом скейт с куда большей