– Так ты говоришь, интересовалась?
– Подойди и потихоньку пригласи её в подвал, покурить…
– Я бросил! Курить со старушкой в подвале – это очень сексуально!
– А что ты хочешь? Сам-то? Потянешь?
– Ну, Тимофеич, ты меня не знаешь, а потому злишь, но это хорошо. Надо показать тебе мои боевые кадры, около семидесяти? Ты что, издеваешься? Я – генерал действующий!
«Девочки» запели Аллу Пугачёву, и Жорес Иванович покраснел, по его лицу стало видно, что песни Аллы Пугачёвой, как и образ жизни её предка Емельяна, поддакивали его нравам. Через некоторое время он переживания бросил и неожиданно заявил:
– Всё! Покреститься надо! Гадом буду, покреститься не помешало бы… Уже.
– Не говори так, а то гадом будешь, реально! Зачем тебе креститься? Вон у тебя и ордена есть, и медальки, и почёт, и уважение, и чин.
– Знаешь, всё равно неравносильно…
Зашёл мужик с телосложением больше халата и сказал, чтобы шли пить минеральную воду. Получив сигнал, «черепахи примчались к водопою» и впились в полиэтиленовые стаканчики.
Вода подразумевала, что у всех примерно одни и те же болезни или их предпосылки, стало быть и обобщала всех нас по этому признаку. Обобщившись и почувствовав перспективы дальнейшего сосуществования, мы переползли в холл и попали на лекцию по фэншую. Как и все предыдущие лекции, всё закончилось распродажей какой-то фигни и пожертвованиями для неизвестных понятий. Я купил себе колокольчик только потому, что его стало жалко. Теперь я возлагаю на него особые надежды, связанные со своим духовным развитием. Наверняка он сможет научить меня таким вещам, которые раньше мне не приходили в голову. Так что моё пожертвование оказалось адресным.
Потом дали всем волю, до обеда, но большинство проголосовало за телевизор и за полное доверие управлять пультом человеку с маленькой шахматной доской.
В это время Светлана Андреевна «покатила» Жореса Ивановича, скрепившись с ним вытянутой рукой, как мальчика, которого впервые поставили на ролики. И пока мы заглядывались на разные образы информации, она вернулась, и Жорес Иванович был уже надут табачным дымом, и это помогало ему почти не прикасаться ногами к полу.
В руке у неё был один конец шпагатика, на другом конце – приближающийся к православию генерал, откликающийся на «полковника». Бросалось в глаза то, что каждый был по-своему счастлив и независим в одно и то же время.
Забуревший коллектив оценил это «парное выступление» опытным взглядом, и женщины не оставили от своей подруги ни одного милосердного слова. До ключевого события оставалось всего ничего, и об этом «ничего» сообщил ничего из себя не представляющий человек женского пола с незапоминающейся фамилией. Спать пошли, как заведено, по тому же признаку пола, и Жорес Иванович, избавившийся от романтического шпагатика, подлетев ко мне, спросил:
– Ты вдовец?
– Вдовец!
– Это хорошо! – ответил