Я еще оставался «приходящим хозяином», когда моя соседка отпраздновала новоселье. В том довелось убедиться лично: вечером, заканчивая дела, я не удержался и, заглянув внутрь гостеприимно распахнутой двери, увидел два сдвинутых стола, ломившихся от снеди и выпивки, и с десяток персон, прильнувших к оному богатству. Из присутствовавших на празднестве меньше половины годились по возрасту в друзья-подруги хозяйки, остальные составляли другую категорию, старше первой раза в два. Задержавшись, насколько дозволяли приличия, и оглядев обстановку холла, я скоренько отправился к мусоропроводу. На обратном пути скользнул мимо шумно беседовавших гостей в расстегнутых пиджаках и съехавших на сторону галстуках и укрылся за дверью, прислушиваясь.
После увиденного, оглядываться на свои голые стены не очень хотелось.
Когда я уходил, – около девяти, кажется, – веселье продолжалось, входя в разгар. Запирая квартиру, я столкнулся нос к носу с моей новой соседкой. Мы несколько смущенно пробормотали извинения, ее слова я с трудом разобрал – девушка явно взяла на себя лишнее. Еще раз извинившись, она на мгновение оперлась на мое плечо, дабы не растерять равновесие, и вернулась домой. Из по-прежнему приоткрытой двери лилась легкая музыка, слышался голос Джо Дассена, нестройные голоса гостей, пытавшиеся подпевать ему по-русски, и звон посуды.
В последующие месяца два мы довольно часто встречались в коридоре, разделившим наши квартиры. Тому то ли благоприятствовало стечение обстоятельств, то ли, – на это я правда, мало надеялся, – моя соседка заинтересовалась новым жильцом. Мы встречались, но пока не заговаривали. Проходили мимо, каждый по своим нуждам, лишь здороваясь друг с другом так, как это делают все соседи во всех новостройках. Когда девушка выходила, вслед за ней высовывалась любопытная пушистая морда ее любимца: кот внимательно следил за своей хозяйкой, но переступать порог не решался, а стоило мне пройти мимо, и вовсе прятался под вешалкой.
Соседке на вид я мог дать лет двадцать пять – двадцать семь, одного со мной возраста. Симпатичная, хотя лицо и фигура отличались от стандартов красоты, – резкостью линий, практически не затушеванных, как это присуще женскому полу. И, тем не менее, эта угловатость черт, высокие скулы, широко расставленные миндалевидные