Говорящий был молод. Он сидел за грубо сколоченным столом на пустом деревянном ящике из-под патронных жестянок. На говорящем была защитного цвета военная рубаха с металлическими пуговицами. На плечи была наброшена шинель солдатского сукна с мятыми, защитного же цвета русскими погонами с тремя звездочками и белой «М» (Марковская добровольческая дивизия), а также с трехцветным «ударным» шевроном на рукаве. Говорящий был хорош собой. Его румяное, круглое лицо и быстрые карие глаза излучали уверенность в себе.
– Это что за маскарад, поручик? – Седан потер себе виски, будучи уверенным, что инцидент будет исчерпан: вопрос лишь во времени. – Кто вам дал право задерживать представителя французских оккупационных властей? Вам жмут погоны, мосье? Или…
– Или… – усмехнулся «поручик»; что бы сбить его с толку, он посмотрел на открытый циферблат карманных часов, что заранее положил перед собой. – Стало быть вам не ясно у кого вы в гостях? Жаль. По моим наблюдениям вы – весьма практический, образованный, а главное неглупый человек. Че-ло-вечище, – протянул он с улыбкой. – Это из русской классики…
– Не помню такого в русской классике, – в меру сострил Седан. Он постепенно приходил в себя и начинал осознавать происходящее. – Я в белой контрразведке?
– Хотя бы так, – уклончиво ответил «поручик». – Чаю не желаете? Сигарету…
– Хотя бы? – усмехнулся Седан. Он попытался встать, но ноги его не слушались. – Мне нужны точные ответы.
– Я готов вам их дать, – с готовностью отреагировал собеседник. – В обмен на одно условие: вы будете благоразумны и будете спокойны, когда с вами будут говорить. А говорить с вами будут много. Вот, хотя бы…
* * *
…Перед лицом его стояла одна и та же картина: расстрел Д Алькана. После того, как был взят «Муравейник». Пехотный взвод. Целиком из новобранцев. Их лица были скрыты козырьками надвинутых шлемов с эмблемой рвущейся гранаты. В руках тряслись винтовки с приткнутыми длинными штыками. Вот-вот должна была прозвучать команда…
«… решением военного трибунала Лионской бригады от 31 октября 1916 года имени Французской Республики подвергнуть смертной казни лейтенанта Д Алькана за неподчинение приказам командования…»
Высокий, холеный офицер трибунала с трехцветной перевязью захлопнул папку. Отступил на шаг. Командир расстрельного взвода взмахнул палашом. Три команды: «Готовься… Целься… Огонь…» Залп из десяти винтовок разорвал промозглый осенний воздух. С черного дерева возле разбитой снарядами часовни (там, где Седан чуть не бросился на генерала Огюстена)