своих родных, ближайших родственников и некоторых знакомых Главный Энергетик был обычным Егором, Егорушкой и даже Егоркой, но у себя на работе и во всякой другой более строгой и официальной обстановке он уже не допускал в отношении себя таких вольностей и простецкой отсебятины, но дозволял лишь единственно возможное в этих условиях для себя наименование – Егор Фомич. И тем не менее имя его вряд ли добавит нам что-то новое и особенное о нём, поскольку оно – самое обыкновенное и рядовое. Некоторым косвенным подтверждением тому послужит целиком измышленная автором, но вполне вообразимая ситуация, когда на весёлой сходке молодых людей кто-то из них, вдруг заметив вдали их товарища, неспешно приближающегося к ним, сейчас же крикнет ему: «Эй, Егор!» И сейчас же другой его товарищ, самый бойкий из них и ищущий себе забавы, презрительно фыркнув, повторит старую, заезженную шутку: «Эй, Егор, выходи на двор!» Но довольно уже нам предаваться досужим измышлениям, поскольку уже всем должно быть ясно, что имя Главного Энергетика было ничем не хуже всякого другого. А вот занимаемая им должность в этом Телевизионном Центре, вероятно, сказала бы многое сведущему человеку, но мы оставим в стороне и его профессиональные навыки, и устремим свой взор преимущественно к тайным помыслам и устремлениям его души. Человеком Егор Фомич был весьма достойным, и несмотря на то, что сам характер занимаемой им должности поневоле требовал от него значительной твёрдости характера, упорства и некоторой душевной чёрствости, что понятно тому, кто хотя бы на короткое время мог наблюдать за действиями начальства в отношении их подчинённых или же кто сам какое-то время находился в подобном положении.
Особенно выпукло это проявляется в трудовых, по преимуществу рабочих коллективах, где главным стимулом энтузиазма и устремлённости их к достижению высоких показателей в труде является исключительно лишь величина их материального вознаграждения. Словом, занимаемая Главным Энергетиком должность требовала от него достаточно крепких нервов и твёрдого характера. И тем не менее в тайне своей души он оставался всё таким же нежным и даже чувствительным человеком, каким был когда-то в пору его ранней юности, ещё не познавшим, как груба порою и жестока бывает к нам жизнь.
А для того, чтобы можно было нам представить, с чем приходилось ему иногда сталкиваться, нужно упомянуть об одной странной особенности этого коллектива. Но, впрочем, это в полной мере относится и ко всем остальным существующим в мире объединениям людей, собравшихся выполнить за деньги давно им уже опостылевшую работу, к которой они были призваны ещё с отроческих лет и вполне обучены ей в течение всей своей предшествующей жизни.
Кое-что об особенностях руководства
рабочим коллективом
Сталкиваться же приходилось ему вот с каким, весьма своеобразным, очень нудным и неприятным делом.
