– Нашли?! – радостно откликнулся ведущий, и блеск надежды загорелся в его глазах, но тут же и потух, так как механик лишь отмахнулся, соображая, как бы ему ловчее подступиться к столь опасной и чуждой ему личности. Ведущий же, расценив его отмашку как откровенную грубость, сейчас же ответил ему той же монетой:
– О посторонних вещах надо дома думать! – с досады вырвалось у него, ему тут же хотелось добавить ещё что-то в том же духе, абсолютно бессмысленное в существующей ситуации: – А на работе надо… – начал было он, но тут же осекся, увидев, что главный механик его уже не слушал.
– Что, в самом деле поможет? – с весёлой, непонятной заинтересованностью спросил он у Гадажжёнова.
– Как не помочь, когда одним им и спасаемся! – распалялся вертлявый пройдоха, махая своими ручищами в опасной близости от лица механика. – Всегда только им одним! Вы даже не сомневайтесь, начальник, пойдёт как милая.
Ведущий с нараставшим интересом и удивлением прислушивался, как главный механик, вроде бы неглупый человек и тем не менее с какой-то стати с большим вниманием выслушивал, а затем и старательно исполнял все глупейшие указания этого лживого прохвоста. Так, он тщательно очистил от грязи внутреннюю поверхность направляющей трубы, а затем взялся и за трубчатый стержень барабана, после чего все соприкасающиеся между собой поверхности тщательно смазал солидолом. Но то, что произошло затем, после этих его всех заведомо глупейших и нелепых действий, уязвило ведущего в самое сердце.
Вопреки всем известным законам физики, в соответствии с которыми Колесо было просто обязано ещё более увеличить скорость своего вращения (для чего же тогда ещё делается смазка!!), и тем не менее вопреки очевидному, оно неожиданно возобновило свою обычную работу. И, таким образом, Игра наконец сдвинулась с мёртвой точки, входя в своё нормальное русло, и пошла обыкновенным своим чередом, если, конечно, не принимать во внимание такую «пустяковую» неприятность, что всё время играл лишь один Гадажжёнов. По неизъяснимой прихоти фортуны, никому другому Игра в руки не давалась! Как же жалел ведущий, что так поспешил со снятием с барабана пружины со штоком и электрическим реле и в результате не имел теперь абсолютно никакой возможности прервать наглую беспроигрышную серию удачливого своего ненавистника.
– Поиграл бы ты у меня тогда, червь гнилой, я б тебе раз! Пожалуйте – переход хода, и к свиньям! Что ж так везёт-то гаду завирушному! – бормотал он себе под нос, закипая от благородного негодования по поводу нескончаемой чреды успешных ходов необъяснимо удачливого пройдохи. Всё дело же заключалось в том, что он не знал, и знать никак не мог, и даже вообразить бы такое себе не смог бы, со сколь злобным и мстительным существом пришлось здесь ему столкнуться. Столкнулся же он с тварью, не имевшей в себе ни малейшего сочувствия ни к одному человеку