– Да, – Демид в задумчивости забарабанил пальцами по столу, подсчитывая, – партнерская программа видеохостинга дает пятьдесят центов за тысячу просмотров. Если будет пятьдесят тысяч просмотров, то упадет двадцать пять долларов.
– Не густо…
– Я не продам душу за двадцать баксов, – отрезала Саша, шаря по буфету.
Феся и Демид не обратили на нее внимания.
– Чтобы набрать столько просмотров, нужно чтобы каждый житель Мегер посмотрел видео два раза, – подсчитала Феся.
– Или каждый из посетителей «Плотины» раз пять, – скривился Демид.
– Видео должно быть бомбой! – Феся обернулась к Саше.
– Нет, – наотрез отказалась она.
– Хочешь еще лука пожрать?
Саша сморщилась.
– Лучше позови Аннику в дом, запишем парочку нормальных танцевальных видео. Чтобы помнили, что мы еще существуем…
Офелия фыркнула. Саша ловко перевела тему, ткнув ее в больное.
Мать Вираго приводило в отчаяние, что дочери и сыновья принялись открещиваться от семьи. Те, у кого были двойные фамилии, перестали указывать Вираго. Офелия упрямо повторяла, что это происки врагов, а вовсе не последствия ее многочисленных стычек с артистами балрум-сцены.
Офелия перессорилась почти со всеми. Она никогда не лезла за словом в карман, была скора на расправу, не стеснялась говорить то, что думает, человеку в лицо, не заботясь о его чувствах – и вскоре того, кто добавлял к своему имени название ее дома, беспощадно «чапали» – то бишь сливали – на балах. Танцоры, недолго думая, принялись отрекаться от фамилии через соцсети. Фраза «Я больше не Вираго!» стала мемом.
– Анника, конечно, еще по-щенячьи неуклюжая, ведь ей только четырнадцать, но вырастет она в нечто потрясающее, – размечталась Феся. – Инопланетянка! Глаза эти серые… Неудивительно, что ты и с ней прекратила общаться. Они так похожи со своим братцем…
– Просто расскажи нам, что произошло, – снова уцепился Демид за волнующую его тему.
Саша по-хозяйски достала из старого пыльного резного буфета три фарфоровые чашки, белые, тонкие и изящные, с монограммой на боку: затейливый вензель, переплетенные буквы «А» и «G». Демид исподтишка наблюдал за ней. Он не стал напоминать Саше, что всё, что есть в отеле – мебель, посуда, текстиль – по-прежнему принадлежит ей. Не из деликатности, из жадности. У него не было денег на смену обстановки.
Саша встряхнула головой, будто прогоняя воспоминания, протерла чашки от пыли и наконец разлила чай. Запахло мятой и малиной.
– Что произошло? Расскажи, – вкрадчиво уговаривал ее Демид. У него в глазах плескалось отчаяние. Казалось, что если не удовлетворить его любопытство немедля, то его хватит кондрашка.
– Где вы познакомились? – задала наводящий вопрос Офелия. – Здесь, в отеле?
– Ладно-ладно, спокойно. Расскажу, но только вам.
Саша