– Он немец или родился в семье, где говорили по-немецки. Он может быть сыном беглого нациста…, – Саламе считал Гитлера своим личным героем и часто цитировал «Майн Кампф»:
– Если бы я не знала Джонатана Брэдли, – поняла Хайди, – я бы подумала, что Альбатрос – это он или, по крайней мере, его брат…, – девушка взялась за ручку, – оставь бесплодные фантазии. Я не знаю, нравлюсь я ему или нет…, – она покраснела:
– Нравлюсь. Я видела, как он на меня смотрит…, – за обедом они с Альбатросом говорили о книгах. Саламе не возражал, когда Хайди заказывала по каталогам западные издания:
– Альбатрос не читал новых книг, – пришло в голову девушке, – классику он знает, а остальное ему в руки не попадало…, – Хайди задумалась:
– Интересно, почему? Словно он жил не на западе, а где-то еще…, – спрашивать о таком прямо было невозможно:
– Кроме Саламе, есть Моссад, – она чиркала ручкой по бумаге, – у меня нет куратора, но мне никто не разрешал стороннюю связь…, – черные волосы метнулись по плечам. Хайди качнула головой:
– Если что-то случится, то будет вовсе не связь, – она стиснула паркер, – и не интрижка, это больше меня и больше него, но ничего не произойдет, не может произойти…
Окна спальни выходили на кованый балкон. Вдалеке шкатулкой с драгоценностями сверкали огни ночного Дамаска.
Хайди хотела составить очередное донесение, однако девушка пока сидела, не двигаясь. Саламе разрешал ей переписку с американскими подругами. Девушка навещала почтамт, отправляя конверты в США и получая открытки из Нью-Йорка:
– Дорогая Джессика, – перо царапало бумагу, – у меня все хорошо…, – Хайди помнила шифр наизусть:
– Надо сообщить об отъезде Саламе, об Альбатросе…, – она отбросила ручку, – но я не могу думать ни о чем другом, кроме него…, – на столе лежал том Солженицына:
– В круге первом, – Хайди полистала книгу, – Альбатрос, читал «Один день Ивана Денисовича» и больше ничего…, – не интересуясь книгами, Саламе не следил за ее заказами:
– Он мог бы запретить мне читать антисоветчину, – девушка невольно улыбнулась, – или неприличные, по мнению имамов, издания. Хотя, скорее, второе. Саламе не левый, пусть он и привечает леваков…, -Хайди любила русскую литературу:
– Альбатрос очень начитан, – вспомнила девушка, – но только в классике. С западными книгами он тоже знаком, но современных писателей он не знает…, – девушка повертела томик в яркой обложке.
Взяв у нее новый роман Филипа Дика днем, Альбатрос отдал книгу на ужине:
– Я быстро читаю, – сказал юноша, – но я, наверное, снова попрошу роман, – он смутился, – там есть, о чем подумать…
Босые ноги Хайди легко ступали по ковру. Девушка остановилась перед зеркалом:
– Основным условием жизни является выполнение приказа о насилии над нашей собственной личностью…, – она