– Дайте-ка угадаю, Самуила Степановича рук дело?
– Верно мыслите, недаром что журналист.
– Я не знаю, где тут у Филипповича стаканы, поэтому давай по-простому, – произнёс Хохлов и сделал большой глоток из горла. – На, держи, – сказал он, протягивая бутыль Ручкину.
– Надо же, какой цвет интересный, – проговорил Пётр Алексеевич, разглядывая бутылку. – Не просто красный, а прям как земля у вас, вот точь-в-точь.
– Надо же, а я и не замечал. Дай бутылку, рассмотрю получше.
– А вот и мы! – раздалось в дверях. Это был Семёнов в обнимку с Коноваловым. У мэра правая нога была в гипсе, но сам он был весёлый и довольный.
– Ты, Захар, теперь как Джон Сильвер, – произнес врач.
– А кто это? – спросил Хохлов.
– Пират такой был, – ответил Ручкин.
– Так у него же вроде одна нога была, – возмутился Семёнов. – А вторая деревянная.
– Ну, хочешь, и тебе ногу отрежем, – произнёс Коновалов и захохотал.
– Да ну тебя, – обиделся мэр. – О, а дайте-ка мне для анестезии, – сказал он, заметив вино в руках журналиста.
Возвращался Пётр Алексеевич снова затемно. Ему в этот раз удалось не напиться. Хотя вино, правду говоря, оказалось очень и очень вкусным. Такого он не пробовал даже в самых дорогих ресторанах. А в них он знал толк, так как любил посещать дорогие заведения и пробовать эксклюзивные дорогие напитки. Войдя в дом и включив свет, он увидел на столе записку.
В ней было написано: «Неплохо. А теперь поразмысли над тем, что увидел».
День восьмой
Церковь
А поутру пошёл снег. Первый снег. Он ложился тонкими, мелкими, белыми хлопьями на красную землю, постепенно укрывая её. Всё вокруг покрывалось тонким белым покрывалом. Потихоньку белели крыши домов, заборов, деревьев. Из серого унылого села, с красной, режущей глаз землёй, постепенно вырисовывалась нарядная зимняя картинка, точь-в-точь как на открытке какой-нибудь новогодней тематики. Пётр Алексеевич задумчиво смотрел в окошко, любуясь на падающий снег и попивая медленными глотками горячий чай. Чай был противный. Ручкин решил, что надо бы сходить в магазин, прикупить продуктов, да и шапку не мешало бы приобрести, снег всё-таки, холодает.
Не спеша собравшись и выйдя на улицу, журналист сделал глубокий вдох, задержал немного в лёгких морозный воздух и с шумом выдохнул. Он шёл по дороге, а под ногами нежно хрустел первый снег. Неподалеку пробежали ребятишки, которые кидались друг в друга снежками. Под ногами прошмыгнул большой рыжий кот, оставляя на снегу следы маленьких лапок. Он недовольно взглянул на Ручкина, фыркнул и посеменил дальше. Кот был явно недоволен переменами погоды. В атмосфере чувствовалось приближение пусть ещё не близкого, но неизбежного Нового года. Идиллия. С этими мыслями Пётр Алексеевич незаметно добрёл до магазина.
– Ну, здравствуй, Петя, – произнесла продавец, увидев вошедшего журналиста.
– Здравствуйте, Зинаида.
– Что же вы так со свадьбы-то быстро ретировались?
– Да дела появились, нужно было срочно спасать мир.
– А вы за покупками зашли или