Между прочим, если бы не знать уничтожающей критики лекционной системы, содержащейся в первой части брошюры проф. Казанского (с. 15 и сл.), то можно было бы подумать, что он величайший друг лекций, склонный приписывать им не только действительные и возможные хорошие свойства, но и (вследствие крайнего увлечения в пользу лекций) невозможные и даже немыслимые. Оказывается, что две-три или даже одна лекция, т. е. 120 или даже 40 минут (такова обычная продолжительность у нас лекций) устного чтения, могут доставить слушателям «общую характеристику» науки, «раскрыть им внутренний дух, основные начала и главное содержание» науки, да еще сверх всего этого «показать привлекательные и полезные стороны» данной науки. Если даже считать, например, по одной минуте на одну характерную черту данной науки – например 10 минут на характеристику науки, тоже 10 минут на «раскрытие внутреннего духа науки», по одной минуте или даже по секунде на каждое «основное начало» – например тоже 10 минут на все основные начала, еще 10 минут на прочее «главное содержание» науки, и то уж не осталось бы времени на «показание привлекательных и полезных сторон». Очевидно, автор приписывает лекции более чудодейственную силу, нежели, например, «раскрытие внутреннего духа науки» за 10 минут. Положим, он приписывает великую объяснительную силу «фигуре, стоящей перед нами»: она «объяснит нам многое, что без этого не было бы понятно». Но все-таки, даже если, например, считать так, что во время раскрытия половины внутреннего духа науки путем лекции вторую половину этого внутреннего духа успевает раскрыть фигура (путем быстрой пантомимы или как-либо иначе) или на каждое словесно объясненное основное начало науки приходится не менее одного объясненного фигурою, то все-таки трудно себе представить столь быстрое и чудесное действие лекции, как его описывает почтенный автор.
Более естественно и понятно, если автор, допуская возможность еще нескольких лекций в антрактах при прохождении курса по иному методу, приписывает лекциям следующее ценное и важное влияние: «Несколько речей, произнесенных во время прохождения курса науки, необходимы для поддержания в слушателях энергии в занятиях, для передачи им бодрого отношения к учению и для укрепления нравственного влияния на них учащего. Всего важнее при этом насаждение в них любви к труду, стремления к истине, возбуждение в слушателях чувства логичности мышления… непримиримости с противоречиями, или чувства ясности и последовательности мысли» (с. 43). Но только эти прекрасные слова, к которым я с удовольствием и вполне присоединяюсь, плохо мирятся с требованием устранения систематических лекций и допущением только начальной одной речи или двух-трех и нескольких речей вне всякой системы в течение прохождения курса. Разве то чувство «стремления к истине», «непримиримости с противоречиями»,