«Сюрпризик» проснулся и стал бродить по комнате. Его взяла на колени Тася, и он, свернувшись клубком, затих под Адажио из «Лебединого озера».
– А помните, Елизавета Николаевна, как Женька поженил в своей пьеске Чацкого и Софью? – спросил Удальцов уже после аплодисментов.
– Ну кто же забудет его одноактный шедевр в стихах? – улыбнулась учительница. – Я даже помню заключительные слова Чацкого: «Хоть раз уму должно же повезти! Не век блаженствует Молчалин! Пора с ним счёты старые свести!»
– Женька – неисправимый романтик, – с тонкой насмешкой проговорила Лена Бразговка, хорошенькая русая девушка со слегка вздёрнутым носом и серыми сияющими глазами в оправе из чёрных длинных ресниц, одетая в синее с сиреневым отливом платье в мелких белых звёздочках.
– У-ух, и задиристая ты, Алёнка! Тебе пальца в рот не клади. «Не нравятся мне аристократки»! – весело проговорил Артаболевский, невысокий, кареглазый симпатичный шатен с лицом интеллектуала в табачного цвета паре, партнершей которого в спектакле была Бразговка. —
Искоса посмотрев на Артаболевского, Лена изобразила обиженную манерную барышню, вызвав общий смех.
– А зачем нужно ему исправляться? Разве быть романтиком так уж плохо? – удивилась Елизавета Николаевна.
– Романтики же идеализируют жизнь, витают в облаках, мечтают о несбыточном, – с застенчивой улыбкой протянула Бразговка, глядя в лукавые глаза учительницы, в глубине которых пряталась ирония.
– Одним словом, маниловы, – с ехидцей констатировал Артаболевский. – Романтика скомпрометирована, о нимфа, в твоих серых глазах. К твоему сведению, с облаков виднее то, что творится на грешной земле.
Дело в том, что Лена Бразговка стала учиться в триста пятидесятой школе только с прошлого года, поэтому она не была на «гриновских» уроках Елизаветы Николаевны, после которых началось увлечение многих учеников творчеством этого писателя.
– Однажды, живя в Феодосии, – таинственно произнесла Елизавета Николаевна, – бедствующий Грин пришел в греческую кофейню и продал своё чёрное драповое пальто. На вырученные деньги он купил корзину белых роз, нанял извозчика и с цветами подъехал к дому. В этот день его жена была именинница. То ли легенда, то ли быль. Грин любил создавать «живописные» события не только в прозе, но и в жизни. – А ты, Лена, читала Грина?
– Только «Зелёную лампу», по программе. Ещё видела фильм «Алые паруса» с Анастасией Вертинской.
– Не густо, – иронично заметил Артаболевский, подмигнув девушке, которая ему очень нравилась.
– Мечтать можно по-разному, – сказала учительница. – Один гриновский герой мечтал создать беспроигрышную колоду