– Муромские, вязниковские, нежинские, клинские огурцы! У вас, обыкновенных огурцов, есть необыкновенный шанс – сделать блестящую карьеру! Хотите?
– Нам уже поставлен памятник на родине! Редкая закуска обходится без нас! – фыркнули нежинские огурцы, оскорбленные тем, что их назвали обыкновенными.
Другие огурцы озадаченно молчали: таких предложений им никто никогда не делал.
– Не смущайтесь, огуречные тихони! – задорно воскликнул бешеный огурец. – Вас природа-матушка сотворила с усиками и лазающими стеблями, чтобы вы легко, без усилий могли пробираться наверх! Главное – найти надежную опору!
Простаки огурцы внимательно слушали политического болтуна.
– Или вы забыли, – продолжал бешеный огурец, – что нашим предком была тропическая лиана? В вашем соке, кроме минеральных солей и микроэлементов, растворено здоровое честолюбие! Первые, кто покорится мне добровольно, станут моими фаворитами. Я сделаю их счастливыми!
– Когда процветают фавориты, другие – прозябают, – вставила мудрая тётушка – тыква.
– Мы хотим, как все! – смело выкрикнул молоденький огурчик в пупырышках, но тут же был заботливо накрыт большим листом.
– На всех у меня льгот не хватит. Льготы, господа огурцы, ещё надо заслужить!
– А какие льготы нас ждут? – раздался недоверчивый голосок с огуречной грядки.
– Льготы прекрасные: места под солнцем, удобрения из эдема, искусственное опыление! Вас будут холить и буквально сдувать пылинки! – беззастенчиво лгал самозванец. – Если не верите, даю клятву!
– Не дурачьте народ! Не обещайте золотых гор! Даром порох тратите! – остудил пламенного нахала арбуз.
В теплице стояла насмешливая тишина. Обозленный молчанием, взбешённый самозванец завопил:
– Даю вам, тепличные сибариты, день на размышление! Выбирайте: жизнь в теплице под моей пяткой или консервный завод! Если к вечеру вы не пришлёте ко мне парламентёров, я начну с вами войну! – предъявил он ультиматум тепличным аборигенам и закрылся большими морщинистыми листьями.
Тыквенные не приняли всерьез угрозу бешеного огурца, предположив, что он заболел манией величия. А что думал о предстоящей войне ананас, мы не знаем: бразилец загадочно молчал.
Наступила тёплая осенняя ночь. Юный месяц видел сквозь стеклянную крышу теплицы, как была обстреляна чарджуйская дыня. Гордая красавица стойко переносила удары огуречной дроби: жаловаться и хныкать она не умела, потому что принадлежала к высшим сортам среднеазиатских дынь.
Весёлый утренний свет озарил страшную картину. Все были потрясены и жалели бедняжку. На её золотистой кожуре с тончайшим светлым рисунком появилось много ямок и трещинок. Ранки были очень болезненны, но великолепная чарджуйка, истекая соком, держалась с достоинством. Изрешечённая,