– Ты, брат, меня не пугай. Ты сегодня утром был мрачнее смерти, а сейчас… – Руфус остановился. – Ты как… как себя…
– Да что ты, за психа меня держишь? – рассмеялся Азраил звонко, легко.
Пальто сползло с плеча Руфуса. На мгновение тишина запорхала в воздухе.
– Я не псих, – тем же восторженным голосом произнес Азраил и, помолчав, добавил: – Ну, по крайней мере – пока.
Руфус не знал, верить ли словам Азраила, или это действительно были первые признаки помешательства.
– Мне сон снился… – начал Азраил, но вдруг осекся. – Я так и не спас ее, – добавил он помертвевшим голосом.
Резкая перемена настроения Азраила испугала Руфуса больше, чем недавние восторженные речи:
– Не спас кого?
Азраил молчал. Руфус заглянул ему в лицо. Глаза были закрыты, тонкие брови напряженно дрожали.
– Я не смог, Руфус…
Руфус похлопал Азраила по плечу, и они, молча, не говоря друг другу больше ни слова, вышли из театра.
Спокойная дремота летала над веками, смешиваясь с ровным дыханием, мысли приходили в затуманенный порядок, хотя одна из них, упрямо окопавшись в сознании, заезженной пластинкой все твердила свое:
«Ушел, он ушел, ушел».
– Барри! – позвал громкий голос.
Барри недовольно зашуршал на ворохе соломы.
– Ты здесь, Барри?
Недовольное шуршание повторилось.
– Да кто ж он был, по-твоему? – спросил другой, хриплый голос, принадлежащий седому старику. Он вошел в просторное помещение конюшни, ведя двух лошадей под уздцы.
– Никто о том не знал, – ответил ему обладатель громкого
голоса, худой и очень высокий мужчина. – Барри! – крикнул он опять в темноту.
Полулежа на ворохе соломы, Барри устало щурился на вошедших, которые никак не могли оторваться от рассуждений. Барри прислушался.
– Поговаривают, будто дьявол сам, – прибавил худой испуганным, но таким же громким шепотом. Казалось, его раздражение распространялась только на темноту, в которую он время от времени бросал чье-то имя и разные ругательства, приправленные деревенскими словечками. Вот и теперь, высказав свое предположение касательно предмета беседы, он опять крикнул:
– Барри, чтоб тебя! Где ты?
Барри поднялся, с любопытством уставившись на говорящих:
– Я здесь.
– Да как-то несолидно было для такой персоны из нашего колодца вылезать, – заметил старик.
– Зато каков? Костюм новехонький, волосы огненные и диковинный цветок в петличке, а глаза, глаза… – возразил его спутник.
– А знаете, что говорят? – тихо произнес Барри, решив вмешаться в беседу. – На том костюме, в котором вылез он из нашего колодца, ярлык магазинный был. А еще в руках у него видели книгу.
Голый по пояс, в завернутых жокейских штанах, Барри вышел на свет, отбрасываемый лампами, что держали в руках двое