А в шестьдесят первом году возникла новая идея – написать свой сценарий популярного фильма “Битва в пути”, вышедшего на экраны города. Тот фильм я так никогда и не увидел, тем не менее, его героев знал всех до одного. Но, в нашем сценарии они действовали не на тракторном, как в фильме, а на ликероводочном заводе. Главные герои были те же. Наш главный инженер Дмитрий Бахирев всё также воевал с отсталым директором Семеном Вальганом, но теперь за переход на новые технологии производства пива, а вот странная любовь главного инженера – технолог Тина Карамыш – пользуясь его расположением, все время пыталась выведать секреты нового сорта пенного напитка (она, разумеется, работала на иностранную разведку). Так что и в этом произведении майору госбезопасности Пронину было чем заняться.
Год шестьдесят первый стал переломным в моей жизни. Он подарил первую весну и восторг свободного полета. Он же низверг в полосу депрессии, когда казалось, я потерял смысл жизни.
В ночь с восьмого на девятое апреля родилось это полное надежд стихотворение:
Я еще не брался за перо,
Не писал стихов я никогда.
Чувствовал, что время не пришло,
Да и нет таланта, иногда.
Но вот шестнадцать мне пришло,
Тогда ты, время, подошло –
Как солнце, ранняя весна
Согрела душу мне, лишила сна.
Тебя, девчонка, знаю я давно,
Мы с детства вместе – во дворе, в кино.
Но я сегодня понял, что отныне
Ты мне дороже, чем вода в пустыне.
Еще не знаешь ты, что я тебя люблю,
Что жизнь свою тебе навеки отдаю.
Так знай, что, невзирая на года,
Я буду помнить о тебе всегда.
А в ночь с пятнадцатого сентября того же шестьдесят первого года прозвучали эти горькие слова:
Прощай навсегда ты, любовь моя первая,
Радость и счастье, ушедшие в прошлое.
Отчего у меня ты последняя,
Почему я тобою брошенный?
Отчего есть любовь без взаимности,
Что калечит порой наши души?
Отчего в жизни нет справедливости –
Почему я не самый лучший,
Что б меня полюбить ты смогла.
Период между этими двумя датами был самым счастливым в моей жизни – то была самая светлая ее полоса.
Я ничего не рассказывал друзьям о моей любимой Людочке. И свое счастье, и личную трагедию переживал в одиночку. Но мои первые стихи, где не было имени любимой, не мог не показать своему другу Косте, литературные способности которого