– Опоздал ты, Костя. Шашками только в начале века воевали, да и пистолем много не навоюешь. В разбойники собрался? – как-то в шутку спросил его.
– Почему в разбойники? – обиделся Костя и принялся морочить голову байками о пользе рубки лозы и о том, что, освоив это упражнение, матерый казак на полном скаку так срубит шашкой зажженную свечу, что обе половинки останутся на месте, а свеча даже не погаснет.
– Так ты, Костя, что, в цирк собрался? – вызвал я очередной взрыв возмущения потомственного казака, – Да и фамилия у тебя не казацкая. То ли дело Дрищенко или, на худой конец, Череззаборногузадерищенко. Ты бы хоть псевдоним взял. “Сотник”, например, – пошутил над святыми чувствами сомнительного казака Завьялова.
Своего отца и его родственников Костя, похоже, не знал. Да и фамилия у него была от матери. Дед Кости по материнской линии работал скромным мастером-альфрейщиком – раскрашивал потолки и стены харьковских квартир. На казака был похож лишь отношением к выпивке – после каждого успешно сданного объекта уходил в длительные запои. Ну, а бабушка и вовсе ничем не напоминала казачку. Бабушка, как бабушка.
Скорее всего, Костино казачество было книжным. К лошадям и верховой езде его не тянуло, как, скажем, моего брата, который все свободное время пропадал на ипподроме. Шашку Костя, как и все мы, видел лишь в музее. Да и стрелял в школьном тире хреново, даже из мелкашки лежа. Где уж тут пистолет. Ну, да ладно, хочется ему быть казаком, пусть будет. И на одном из уроков сочинил стишок – мой первый и единственный на украинском языке:
Як у Харкови, у шиночку
Та й пье Сотник горилочку.
Пье, нычим нэ закусае,
До пляшечки прымовляе:
“Гэй, чекушечко, мий друг,
Подывысь но, ты, вокруг.
Стогнэ нэнька Украйина,
Бо нэ бачить свого сына
На кони, у Дыким Поли,
Дэ козак шукае волю.
Гостра сабля, швыдка куля –
Гарна зброя на куркуля.
Та й цього в мэнэ нэма.
А на двори вже зыма,
И тэ сино для коняги
Нэ знайты в унивэрмаге.
Та й коняги тэж нэма.
Е горилка? Вже нэма”.
Класс, целый день знакомившийся с произведением, периодически сотрясали взрывы смеха, а Костя, едва прочел, обиделся.
– Костя, где ты там себя разглядел? – спросил расстроенного друга, – Там же про какого-то Сотника, – попробовал сбить с толку нашего литературного казака.
– Что я не понимаю, Толик? Сотник это я и есть, – попался в ловушку Костя.
– Ты Сотник? – с деланным удивлением спросил его, – А что. Действительно. Очень даже похож.
– Похож-похож, – посмеиваясь, подтвердил Витька.
С