– Эта смерть – большое для меня удивление. Сколько живу, никогда не видел, чтобы кто-то вот так умирал. В конце концов, он просто собирался перейти через мост на Трепловской, – здесь Йозеф торжественно и громко вздохнул, приложив ладонь к груди. – Я предлагаю снести этот мост.
– Правильно! – это крикнул карлик Ломоносов. Но карлику было безразлично, он просто любил одобрительно покрикивать издалека.
– А ещё я предлагаю поставить Балыку памятник. Пусть он будет широкоплечий и с тяжёлым взглядом, пусть он будет резво улыбаться и одобрительно кивать. Я сам дам немного денег в общую казну на устроение такого памятника.
– Правильно, – чуть глуше и неуверенно – карлик Ломоносов расставаться со своими кровными не хотел. То был старший Ломоносов, известный своей деловитостью.
Йозеф тоже не стал плевать. Дурная традиция. Ведь мёртвому всё равно. Зачем же тогда в него плевать? Хотя пришлось вжать голову в плечи под строгим взором некоторых почитателей традиций.
В завершение церемонии вышел звездочёт.
– Перед тем как труп увезут, – сказал звездочёт, – Я обнародую книгу жалоб и предложений касательно нашего мертвеца. Из неё следует, что около восьмидесяти процентов городского населения одобряли Балыка, любили Балыка или слегка сторонились, но всё равно одобряли. Это большой процент. Он даёт около девяноста пяти дней обратного исчисления. Следовательно, в честь этой ужасной смерти я торжественно перевожу стрелки наших часов на три месяца назад.
Толпа восхищённо выдохнула. Это означало, что лето всё ещё впереди, а весна только кончилась. Тут же и небо стало немного голубей, и от земли пошел свежий, потаённый запах. Стрелки на животе звездочёта стремительно крутанулись, а также и числа, изображавшие точную сегодняшнюю дату.
– Всё, – утвердил звездочёт.
И когда дьячки прицепили цепями к своим мотоциклам труповозку, народ уже начал расходиться. Ничего интересного. Скоро его потащут, повезут обратно, по булыжникам и мостовым, чтобы предать земле. Дрын-дрын – взревели моторы, а молодцеватый дьячок вдел свою рыжую голову в глянцевитый и эластичный шлем.
– 5-
В тот день Йозеф не отправился в свои так называемые пенаты, к матери и отцу, жившим в далёком пригороде, в Стариковском доле, в круглом трёхэтажном доме. С ними было бы не о чем разговаривать и тоску развеять они не смогли бы. Думая сразу о трёх вещах одновременно – об умершем Балыке, о женщинах вообще и в частности, о том, что завтра придётся выходить на рабочую смену – Йозеф решил остановиться на пару дней у Антона.
Антон ушёл вместе с Алисой ещё до окончания церемонии, уехал на трамвае, и Йозеф не знал, как отнесутся к его визиту, поэтому нужно было купить торт в одной из ближайших кондитерских.
Все друзья давно куда-то разбрелись, Йозеф и не заметил,