– Не я один задавался этим вопросом. Многие бензином интересуются. Загляните в интернет.
В таком случае, делать нечего, приходилось писать заявление замзаму, ждать разбирательств, новой лопаты, а также службы по извлечению старой. Всё это сопровождалось неприятными выговорами и угрозами увольнения.
Иногда деньги попадались не совсем нужные. Какое-нибудь старьё, с советских времён, либо вовсе из другой страны. Внимательно следить за тем, что извлекаешь. Как опытный работник, Йозеф, конечно, успел приловчиться ко многим трудностям, но это не отменяло страшной боли в спине, вывихнутого плеча, – раз от разу словно винтом вворачиваешься в эту дыру, пытаясь выскребать что-то, что, например, крепко-накрепко прилипло к стенке. Боль, пот, униженье и покряхтыванья коллег слева и справа.
Йозеф всегда удивлялся, насколько легко его друзья-коллеги привыкли к этому рабству. Фрол, так тот вообще не унывал, хотя его лопата ломалась три или четыре раза за смену. Он будто с удовольствием выслушивал претензии замов и замзамов и возвращался к работе всё такой же радостный и бодрый. «Я больше так не могу», – ныл Йозеф, в то время как его друзья-коллеги безропотно застревали в своих дырах, висели и барахтались. И он действительно больше не мог.
– Я очень хочу, чтобы все пришли за меня поболеть. Если займу первое место, деньги перечислю на реставрацию собора, – продолжал восклицать Фрол.
Йозеф продолжал думать о женщинах. В основном, ему вспоминалась Аполлинария, как будто ее бело-рыжий образ обещал абсолютную свободу от всех социальных обязательств, возможность не работать, возможность заниматься ерундой, бродить по городу и разговаривать о том о сём, чтобы потом целоваться. Кататься на фуникулёрах. Может быть, уехать куда-нибудь подальше. И когда едешь, вдыхать встречный воздух. Или вместе заниматься огородничеством. Или танцевать и читать книги в танце. Кем работал Балык? Снова в голову приходит Балык. Йозеф с ненавистью пытался прогнать его образ, но ничего не получалось. Балык выкрадывал Аполлинарию, легко и ловко уводил её в ночной клуб, постреливая в воздух из золотого револьвера. И Йозеф не мог его остановить. Ах, да. Балык работал в той пекарне, или в той кондитерской, что одно и то же. Конечно, он получал копейки. Зато никогда ни в чём не нуждался. Вроде бы. Почему-то. Да и ходил туда, когда вздумается. И когда он туда ходил, бородачи в красных штанах стонали. Скорее всего, он там не работал, Йозеф ошибся. Скорее всего, он занимался банальным рэкетом. Всё лучше, чем ничего.
Шёл уже шестой час монотонного копания в дырке. Рублей на сегодня почти не осталось.
«Какой ещё золотой револьвер?» – неожиданно подумал Йозеф, – «Какое-то детское у меня воображение».
Антон сосредоточенно работал. Ведь когда-то он был ювелиром. Фрол лежал на полу. Он решил перевести дыханье. Лёжа, он хихикал и похлопывал себя по животу. Йозеф бессильно отбросил