Петр включился почти сразу, но на средней громкости, так что если напрячься, можно было услышать стук падающей обуви. Когда кончились снаряды, Петька уже почти вышел на рабочий режим. Волшебный Директор похихикал торжествующе и стал насвистывать особым образом – так, наверное, проклятый преступник подзывал змею в рассказе Конан Дойля «Пестрая лента». Петька наддал еще. Тут Директор залился таким паровозным свистом, что будь я Соловьем-разбойником, сразу бы пристал с вопросом, где он учился!
Наконец, Петр Иванович достиг обычного уровня, и хотелось броситься к окну и пересчитать тяжелые танки, которые там вроде бы проходят.
Директор все еще свистел, но все хорошее, к сожалению, быстро кончается. Его свист начал постепенно ослабевать, потом перешел в легкое постанывание и затем в тяжелый мужской храп уставшего гражданского человека.
Петька от неожиданности затих, видимо, прислушиваясь, облегченно вздохнул и радостно захрапел опять.
Уже под утро, вдосталь насладившись молодецкими звуками в стереорежиме, я вспомнил хороший солдатский способ – накинуть на морду храпящему военную портянку, но ни у Ефремова, ни у меня портянки к сожалению не нашлось.
***
После очередного концерта командиры той части, где мы работали, подошли поблагодарить и, хитро посмеиваясь и подмигивая, предложили отужинать «чем бог послал».
Мы, конечно, после обычной сухомятки с радостью согласились.
Небольшой толпой с главным командиром впереди пошли по темному плацу, инстинктивно стараясь идти «в ногу», а жизнерадостный Директор все время забегал вперед и пытался накладывать взыскания на тех, кто недостаточно пропечатывал шаг. Наконец, все остановились около освещенной двери с надписью «Столовая». Командир, стоя к двери спиной, произнес небольшую речь, в том смысле, что очень приятно, и театральным жестом распахнул створки.
Мы вошли в небольшое помещение с П-образным столом, перед которым помещался маленький солдатский оркестр, грянувший в ту же секунду музыку.
Если бы дело происходило в XIX веке и мы были бы купцами, а оркестр – цыганами, то прозвучало бы, наверное: «К нам приехал, к нам приехал ансамбль московский дорогой!» А тут они играли всего-навсего «Чардаш» композитора Витторио Монти (1868—1922). Вернее, «Чардаш» играл скрипач, а два электрических гитариста и барабанщик ему подыгрывали.
Скрипачом был молоденький узбек, и держал он своего «Страдивари» очень странно – по-турумбайски, то есть вертикально, как контрабас. Мы расселись.
Руководил столом командир полка, ему очень нравилась роль хлебосольного хозяина, и надо сказать, у него хорошо получалось.
Обстановка была теплая и дружеская. На столе теснились немецкие мясные закуски, овощи, пиво и даже кое-что