Они медленно приблизились. Кавалер со своей дамой спустились вниз, лестницы были крутые, так что мужчине пришлось слегка поддерживать. Но когда они открыли двери, были вознаграждены за неудобства: теплый свет фонарей танцы девиц и музыка притягивали необузданным весельем. Мрачный кавалер искал свою жертву. Он увидел его, обнимавшего одну из девиц и сыплющего ей пошлые остроты, от которых они приходили в неистовый восторженный хохот. -Вот и наш красавчик. За дело, мадам, -молвил кавалер. Ночь погасила лампы, а смерть, вверенным ей магнетизмом, совершила то странное действие в мозгу молодого человека, и тот посредством ножа начал сеять вокруг смерть, проткнув полтора десятка человек, он остановился, аккуратно положил нож на стол и стал ждать.
Жандармы явились сразу, их удивило безразличие, с которым убийца протянул обе руки. Глаза убийцы были пусты, казалось, человеческая слабость постоянно проигрывать дальнейший ход событий чужда этому человеку. Смерть улыбнулась, обнажив почти все зубы. Ночь смотрела несколько возбужденно, ее радовало, что скука начинала развеиваться, ее волновала судьба этого молодого человека, подобно бальзаковским женщинам ее терзал дух покровительства молодым людям, ей казалось, что сумасбродство бедного юноши заставит ее сделать не меньше сумасбродства, которые приведут ее к падению в светском обществе. Но она была только ночью, чем-то неодушевленным, хотя одухотворенность была не чужда. -Ну как? -Спросила смерть, когда захлопнулась дверь за жандармами. -Не кажется ли вам, что это жестоко, -ответила та. -Нисколько, если учесть то, что люди издревле находят, что человеческая жизнь без духа не стоит и гроша. В природе человека лежит нечто тщеславное, что требует от них казаться выше остального животного мира. Им мало того, что они проживут полную физиологическую жизнь с полным износом всего жизненного ресурса, им подавай некоторое событие, пусть даже оно послужит возвышению одного, а остальные могут ему служить технологическим мясом, чем-то похожим на индейцев, которых так результативно убивают ковбойцы. -Вы правы, мой кавалер, но кто нам дал право вмешиваться в их дело, -корила подруга. -Не думаете ли вы, что мы боги, очнитесь, дорогая, мы не боги, наше дело грязное и темное, а эта затея намного чище, чем позволяют себе люди, так что, дорогая, не обращайте внимания на это начало, скоро вы о нем забудете. Мне кажется, что я знаю, чем вся эта история кончится, но я был бы очень рад, если бы так не было. Мое знание людей велико, ошибиться-значило бы найти что-то новое. Я не бог, я-смерть и любой вам ответит, что я люблю импровизации, а то бы не рождались люди в рубашках. Наступило утро. Ночные гуляки растаскивались последними предрассветными сумерками. Уже появлялись люди дневные с присущим им порядочным видом. Город укутывал туман и оттого древние стены, казалось,