Ц-Й
Неподвижно уставился Цой –
шевели́тся беззвёздное небо
над косматой его головой –
проплывает последнее лето.
Девяностых зажглись светляки.
Масло прóлито, песенка спета.
И повсюду возводят ларьки,
усыпальницы с прахом поэта.
На Белом
Снова отлив.
Берег вскроется бритвами глаз.
Серый хрусталик на дне – станет зрячим на час.
Окаменеет отвергнутый небом калым.
Белого моря хрусталь переплавится в дым.
На́ берег спустятся из облаков чужаки
драить песками до блеска свои котелки.
Гранками вымерших книг подберут и сожгут -
белый от соли плавник и крошащийся трут.
Моря прозрачные волосы – в ржавчине дней
треплют беспомощно духи тотемных зверей.
Снова стоять босиком на пустом берегу.
Час мне отпущенный – вспомнить куда я иду.
Вот и прилив и вода наползает на дно.
Тара пустеет, распито земное вино.
Плавник догорел и хрустальный рассыпался дым.
Месяц подрос, не успев умереть молодым.
Аве, Август!
Шнобель римский, овал рязанца,
август вылез отлить, с крыльца.
Морда – наглая, и в багрянце,
от раздавленного винца.
Аве! он теперь император!
В термах душных – июль хрипит.
Доорался…любви оратор.
Край попутал -
фак-оф! -
Убит…
Достаю коробок заветный,
пожелтевший "Крестьянки" лист.
Упокойся, срединнолетний!
Аве, Август, мой финалист!
Раскурился косяк не сразу…
Машинист, ты, давай, не спать!
О…!
По трубам пошла, зараза,
и пошла, и пошла гулять…
Опостылевший шум столицы
струйкой кверху из косяка.
В дымке синей – знакомых лица.
Где-то очень издалека
громыхнуло, и снова хлещет,
как из лопнувшей дыни слизь,
липнет дождь.
Голышом помещик
в поле носится.
З-а-ш-и-б-и-сь!
Безволосый, как у индейца,
подбородок безволен, бел
член, не принятый в иудейство,
смотрит ввысь, невредим и цел.
На глазах – поволока, в льдинках
перезревшие вишни…
..ЛЯ!!!…
Рубанулся, слетев с тропинки,
в копья ржавые ковыля́.
А ковы́ль – молодой, колючий!…
Как помещик,
ему под стать!
Ржёт над сценкой – мужик из тучи,
а упавший не может встать.
То ли ноги сломал (везунчик!),
то ли спину…
Пойду-ка спать.
Утром рано (ещё костюмчик
гладить) завтра в Москву опять.
Готэм-сити
Нас погубят в этом городе.
Сварят заживо в сиропе.
В рыбьем жире, водке, солоде.
Растворят в томатном соке.
Скоморохов губы