То достанет зачем-то топор,
То рукой зачерпнёт из ведра.
Volver
Вернуться – можно,
если мы – в кольце,
и deja vu – «религиозный» опыт,
когда на неизвестном языке -
в метро все станции,
наскоком и синкопом.
Вернуться – можно,
если сбить свой шаг,
и задержав во рту – пузырь посланья,
раскачиваться
океану в такт,
за край переливаясь,
и за гранью
рассвета -
разгадать число любви,
в нас вложенное
севера дыханьем.
Вернуться можно.
И на счёте три -
мы возвратимся.
Как воспоминанье.
Лафройг-ланфра
Йодом пахнет и ядами односолодовый туман.
Варит "винт" в подсобке усатая дворничиха.
С необьявленных войн невернувшийся ветеран -
на ступеньках Ка-семь-шестнадцать. Светлеет. Тихо
и циа́нисто в горле –
миндаль, Мандельштам и штамм
дрожжей – в башке неразорвавшаяся шутиха.
Землю мёрзлую роет носом бездомный пёс,
виноградную ищет косточку Окуджавы.
И ему невдомёк, что век наш – Уроборос,
за хвостом своим гоняется для забавы -
то под осень Есениным чешет в прощальный чёс,
то из дома блочного взглянет Прекрасной дамой.
…
На ходу в сбежавший запрыгиваю трамвай.
Проездной бессрочный подтаял в грудном кармане.
Хруст под рельсами –
Аннушка!
Каравай -
в катакомбах делят первые христиане.
Мир сдвинулся
Мир сдвинулся вдруг со своей оси,
с невидимого соскочил домкрата,
и осы, дремлющие в яблоках заката,
в нас частоколом – ощетинили штыки.
Пушинки навалился полным весом
мир на пупок,
где все срастаются пути,
и створки выбив, утонул под звёзд навесом,
барахтаясь, моллюск.
Из пустоты -
гогочут, лают чайки, надрываясь,
кругами носятся, вынюхивая кровь
над городом -
как над мясным базаром,
или над биржей -
под закрытие торгов.
В черепках небес
В черепках небес – ржавеет мёд.
Духота уселась тюбитейкой.
В горле – то ли известь, то ли йод.
Крым на вкус – как клеммы батарейки.
Чинят аргонавты корабли –
навсегда исчезнуть в океане.
Красный волос лезет из земли.
Полуостров – захватили марсиане.
Made in China
Слеплена святым слепым
в Китае?
жизнь течёт из отгудевших сот
и в столбец -
лишь некролóг читает,
а поэтам всяким – не даёт,
а Господь,
о! заграничный папик!
снежный китель с лунною каймой,
мёд таскает волосатой лапой
из разбитых ульев
над