янтарным сгустком, перестрелкой света,
хранящей все тогдашние приметы
и счастье, выдыхающее стон;
что было попаданием, точней
которого не будет и не надо…
что пронеслось пугливым бегом стада,
оставив гул и пустоту ночей.
«Застывая позади – в стихи…»
Застывая позади – в стихи
в трусость опыта, в гул и гам,
жизнь – проточнейшая из стихий —
перемалывает всё в хлам.
Выползая из себя – вся
(ей и нужно всего: выдох-вдох),
вот сейчас ты ею весь взят,
но не больше для неё, чем мох,
но – не меньше: всякому – пусть!
вровень с деревом, зверем, травой…
Жить, как корм находить свой:
ни восторги неуместны, ни грусть.
Девочки и мальчики
1
…девочки, любящие рок-певца,
с нежным телом под распахнутой курткой.
Нужно видеть счастье их лица,
когда он придушит голос или жутко
завизжит, омывшись потом, натянув
шейных жил багровые поводья, —
сладко стать рекою в половодье,
всей собою берег захлестнув,
закипая пеной.
Но потом,
возвращаясь в неизбежность русла,
ткнуться в грязь налипшую и мусор,
провалиться в тяжесть слова «лом».
2
…мальчики, любящие упругий ветер
и урчащее тело мотора под собой.
Быть – это свист плети,
пущенной сильной рукой.
Радуется и трепещет
тело в ответ бытию.
Бич этот резко и больно хлещет
голову любую, незнамо чью,
не разбирая метрик.
И лежит с осколками стекла
жизнь, расколотая о поребрик,
невинная, словно и не была.
«Ты, слышащий английскую речь кругом…»
В. Гандельсману
Ты, слышащий английскую речь кругом,
гуляющий по просторам – для нас – того света,
скоро ли скажешь себе: «go home»?
А его-то, как раз, и нету.
Дом-то, оказывается, был всего
лишь там, где слышался соразмерный
звук из гомона мира сего,
и удавалось взять его верно.
Это случалось осенней порой,
хриплой порой опустевшего парка,
когда твой одноимённый герой
мял листопад в ежедневной запарке
в городе, где просто бродить
глупую цель на восторг превышало,
где удавалось пространство будить
шагом своим, и оно отвечало
словом стиха и извивом реки,
хрупкого инея сыпью в газоне,
миром, взывавшим к тебе: «нареки!»,
паром рассвета, потягивавшимся спросонья…
То, что здесь бродит – уже не я,
всё изошло на безумие в клетке,
просто живёшь тут по праву зверья,
оставившего