«И нет для нас дороже счастья,
Чем в нем угадывать себя».
Таким же счастьем было для зрителей на спектакле Марка Захарова «Красные кони на синей траве» наблюдать, как не загримированный Олег Янковский играет вождя революции. Сенсацией казалось в эпоху позднего Брежнева видеть Ленина без картавости, лысины, бородки клинышком, а просто как молодого и мыслящего главу государства. Маска падала – оставалась личность. Не слишком ли смело?
«Все в мире куплено ценой
Сгорающих сердец».
Жизнь на гребне эмоций, на грани возможностей, думалось, что только такой метод существования может способствовать тем самым изменениям к лучшему, ради которых живет человек. Марьеву хочется заглянуть в глаза своим персонажам. « И в глазах у человека – синева, синева у человека на душе.» «С горечью гляжу в твои глаза, я-то знаю цену этой муки». «Ходят женщины с усталыми глазами, необласканные ходят по земле» Четкие, звучные, часто неожиданные рифмы Марьева («без грусти – по-русски», «утра – пестра», «нетерпеливой – крапивой», «мглисто – материнство») создают впечатление постоянно слышимого между строк сердечного ритма поэта.
Иногда этот ритм прерывается наболевшими и уже неизбежными риторическими вопросами:
«Как делают историю?»
«Кто вам сказал, что жалость унижает?
Кто выдумал, что нежность все простит?»
«А вы, друзья? Все зелены пока?
Поете песни? Пьете по чуланам?
Задумки разбросав по чемоданам,
валяете, как прежде, дурака?»
«Но, мальчик, что значит «эго»,
если оно лишь остров?
Но, Гамлет, что стоит слава,
когда уже был Шекспир?»
«Скажите, вам понятен Гамлет?»
Такое впечатление, что поэт постоянно находится в диалоге со своим читателем, большое количество обращений это подтверждает:
«Полюби меня, буфетчица Тамара!
Выдай койку мне, товарищ комендант!»
«Мои родные! Как же вы достойны
здоровья, счастья, солнца, красоты…»
Или даже:
«О, время! Ты сбиваешь спесь!»
«Здравствуй, тополь!»
Деревья