– Адвокат Кэтрин Бромли… – дальше шел хорошо знакомый Леону бесплатный номер и название его бывшей фирмы. Она остановилась, словно споткнувшись:
– Мистер Циммерман, то есть Леон… – женщина побледнела, – здравствуй… – Кэтрин отступила на шаг, – мне очень жаль… – в профессиональных кругах новости распространялись быстро:
– Да, – глухо сказал он, не глядя на женщину, – спасибо, миссис Зильбер, то есть мисс Бромли… – ласковая рука внезапно коснулась его руки. Леон смутно помнил ее лицо по журналам, которые читала Ривка:
– Ева, дочка полковника Горовица. Мы с боссом тогда приехали в Бруклин, Кэтрин держала оборону против дамы из опеки, а босс отправился в тюрьму, выручать полковника и миссис Дебору. Потом я пришел к Кэтрин, сказал ей, что женюсь на Ривке…
У дочери полковника были его глаза:
– И рука его, сильная, – Леон и не понял, как оказался в коридоре, – она вроде бы будущий врач… – Ева была вровень ему даже без каблуков:
– Я знаю, что ваша жена умирает… – девушка держала его ладонь, – утром я приехала из Балтимора, где я учусь. Я видела вашего сына в нашей квартире. Мистер Циммерман… – Ева потрясла его, – поймите, Джошуа сейчас надо быть с матерью… – он передернулся:
– Мисс… мисс Горовиц, у моей жены последняя стадия рака. Она сама бы не хотела, чтобы мальчик… – девушка грубо встряхнула его за лацканы пиджака:
– Вы не знаете, – отозвалась Ева, – не знаете, чего бы хотела ваша жена. Пусть Джошуа сюда приедет, мистер Циммерман… – она не отпускала Леона, – я помогу вам, но пусть мальчик окажется рядом, пусть он попрощается с миссис Ривкой… – Леон помотал головой:
– Моя жена давно не приходит в сознание… – еще одна твердая рука забрала у него папку:
– Она очнется – коротко сказала мисс Горовиц, – тетя Кэтрин, – она обернулась к женщине, – пусть Леона сбегает за Джошуа. Здесь недалеко до французского лицея… – Циммерман только хотел вернуться к жене:
– Да, – наконец выдавил он из себя, – да, спасибо вам. Извините, мне надо позвонить в офис… – оставив папку Кэтрин, он пошел в вестибюль отделения онкологии, где стоял городской телефон.
Коричневые, блестящие каштаны лежали на сером тротуаре Девяносто Третьей улицы. Золотые листья разлетались из-под ног Леоны, шуршали в забранных решетками стоках.
Одним духом пробежав шесть кварталов по Мэдисон-авеню, девочка остановилась на углу, рядом с книжным магазином, куда она всегда заходила по дороге домой. В сентябре, покинув квакерскую Школу Друзей в Бруклине, Леона начала занятия в школе при Хантер-колледже:
– Мама даже повела меня в ресторан в честь поступления, – улыбнулась