– Весной она смеялась, что протезы протезами, а у других дам в ее возрасте еще и вставные зубы… – Ривка подмигивала своему отражению в зеркале:
– Эта судьба меня миновала, – замечала жена, – улыбка у меня голливудская…
За последние две недели Ривка ни разу не пришла в сознание. Леон приезжал в больницу прямо из офиса. Он строго велел своей секретарше звонить ему даже на деловые встречи и переговоры. Он сидел у изголовья больничной кровати, прижав к щеке холодную руку жены:
– После курса облучения у нее выпали брови и ресницы… – последний курс, в начале сентября, был бесполезен, но Леон еще на что-то надеялся, – не надо, чтобы мальчик видел ее такой… – Леон тяжело опустился на пластиковую скамейку, испещренную следами от окурков:
– Ривка сама бы этого не хотела… – он уронил поседевшую голову в ладони, – мальчику тринадцать лет, всего тринадцать, а Ривке только сорок пять… – Леон не верил в Бога, но с началом болезни жены, стал думать о застреленной им в Бельгии Катрин:
– Она говорила правду, – сердце закололо, – она ни в чем не была виновата, а я спокойно убил ее и наше будущее дитя. Господь ничего не забывает, я теперь за все расплачиваюсь… – взглянув на часы, он решил связаться с офисом:
– Пусть присылают курьера с папками, – Леон обосновался на складной койке в палате жены, – и надо набрать профессора Горовиц, на кафедре…
В середине сентября, когда Ривку перевезли в Маунт-Синай, Леону неожиданно позвонила вдова полковника Горовица. Он знал, что Джошуа дружит с Хаимом, но редко разговаривал с женщиной:
– Со времен ареста полковника мы почти не виделись. Хотя с Ривкой она сталкивалась по делам благотворительности… – после визита в Израиль Ривка заинтересовалась помощью стране:
– Мистер Циммерман, – деловито сказала профессор, – я слышала о болезни миссис Ривки… – женщина помолчала, – я загляну к вам, если вы позволите… – она появилась на такси, в сопровождении сына. Парень тащил кошелку с пластиковыми контейнерами:
– Все замороженное, – сказала миссис Дебора, – приедете из госпиталя и разогреете. Вы сейчас думаете о Ривке, – добавила женщина, – но вам надо что-то есть… – оставив сумку на кухне, Хаим нырнул в комнату Джошуа:
– И соберите сына, – попросила профессор Горовиц, – у нас десять комнат, мальчику будет легче. Хаим гуляет с соседскими собаками, а миссис Ривка мне говорила, что Джошуа любит животных… – Леон заезжал к сыну каждый день. Сначала мальчика поселили по соседству с комнатой Хаима:
– Но они решили делить спальню, – вспомнил Леон, – парням так веселее… – он ходил с сыном в Центральный Парк. Темные глаза Джошуа были заплаканы:
– При мне он держится, – понял Леон, – он плачет по ночам… – Джошуа не смотрел на отца:
– В школе все хорошо, –