– Сервируйте обед. В русских лагерях меня десять лет держали на одной баланде, – Хартманн откинулся на спинку кресла, – я соскучился по изысканной кухне… – под крылом сверкнуло Средиземное море. Командир взглянул на часы:
– Идем точно по расписанию. Посадка в Гане в восемь вечера по местному времени… – машина пропала в раскаленном августовском небе.
Пустая бутылка зеленого стекла, с ободранной этикеткой, закатилась под покосившуюся кровать. На щербатой тарелке подсыхали куски салями и сыра. Рядом валялась пожелтевшая сердцевина обгрызенного яблока. Сквозь щели в жалюзи светило заходящее солнце. На узкой улице внизу тарахтели старые скутеры.
Джо не знал итальянского языка, но, прислушавшись к диктору в бубнящем на верху пыльного шкафа репродукторе, он разобрал, что речь идет о покушении на президента Франции де Голля:
– Нет, – Джо склонил черноволосую, потную голову, – вроде бы президент жив, никто не пострадал… – Джо был уверен, что покушение опять организовали противники независимости Алжира:
– Они один раз стреляли в президента, в прошлом году. Оасовцы не успокоятся, пока де Голль их всех не отправит на эшафот…
Джо не хотелось сейчас думать о де Голле, Кеннеди, Хрущеве или о помятой карте, испещренной пометками, расстеленной у него на коленях. Взяв с пола початую бутылку теплого орвието, он сделал несколько жадных глотков:
– О Шмуэле я тоже не хочу думать, то есть вспоминать, – сказал себе Джо, – на исповедь к нему я не пойду. Вообще никто, кроме Даниэлы, не знает, что я в Риме. Даниэлы и посланцев с Лубянки… – он поморщился. Мать считала, что он улетел на Корсику, по приглашению бывшего соученика из Горной Школы:
– Мы загораем, купаемся и выходим в море на яхте, – хмыкнул Джо, – впрочем, без загара я, действительно не обойдусь…
В комнате стояла липкая жара, он откинул влажную простыню. Даниэла дремала, уткнув лицо в сгиб локтя. Джо рассеянно погладил горячую спину девушки. Нежные плечи испещрили следы его поцелуев:
– Придется ей носить блузки с закрытым воротом, – усмехнулся он, – впрочем, в ее университете скромно одеваются… – Даниэла не стала ничего от него скрывать. Он узнал о ее жизни в СССР, о бывшей работе на польскую службу госбезопасности, о задании, полученном ей на Лубянке:
– Я должна соблазнить отца Кардозо, – девушка не отрывалась от его губ, – должна принять обеты, стать его экономкой, сообщать о его планах русским… – девушка всхлипнула:
– Но я не хочу, милый. Послушай меня… – зашептала она, – мы сможем всех обмануть. Я придумала, как это сделать. Не бросай меня, Джо… – девушка с неожиданной силой обняла его за шею, – я люблю тебя. Только вдвоем мы сможем им противостоять…
Джо боролся с желанием одеться и дойти до ближайшего почтового отделения:
– Тетя