«Боже, прекрати играть!» – взвыло моё существо. Тело стало чуть-чуть колотить в такт музыке. Я будто бы знала, чувствовала то, что чувствует этот человек. Но всё ещё не могла вникнуть в суть. Как «Чёрный Квадрат» Малевича… Когда ты смотришь на него впервые то, не видишь ничто, кроме чёрного квадрата, но взглянув однажды во второй раз и в третий, то увидишь то, что сконструирует твоё сознание. Ты увидишь себя.
И вот наконец-то завершающая часть. Конец. Фостер хватает меня за руку:
– Что-то ты совсем притихла, всё нормально? – шепчет он мне в ухо.
Я не могу понять, что происходит. Меня и тошнит и колотит. У меня жар.
– Бен!, – поворачиваюсь я к нему, – Бен, меня тошнит.
Фостер подскакивает из-за парты:
– Мистер Ремон! Мистер Ремон, Хлое плохо, её тошнит. Можно я отведу её в медпункт?
Какой позор! Я выхватываю свою руку из лап Фостера и тоже резко приподнимаюсь из-за парты.
– Мистер Ремон, – говорю я, – Извините, всё в порядке. Мне не нужен никакой медпункт. Фостер шутит.
– Что? Ты же только что сказала… – удивляется Фостер.
– Бен, всё хорошо, успокойся, – усаживаю я его обратно на стул за парту.
– Но…, – Фостер что-то бубнит себе под нос.
Мистер Ремон встал из-за рояля, подошёл к доске и начал писать мелом.
– Как вы уже поняли, наверное, ребятишки, – сказал он, продолжая вырисовывать буквы, – Моё имя Самюэль Ремон, для вас я Мистер Ремон.
Он закончил выводить своё имя на доске и положил мел на стол. Затем облокотился о рабочий стол, что стоял неподалёку от рояля и задумчиво взглянул на нас.
– Я буду учить вас музыке.
Его взгляд упал на меня.
– Хлоя, как твоё полное имя?
Я процедила про себя: «О, нет» и ответила:
– Хлоя Рикман.
– Хлоя Рикман, тебе действительно плохо? Если это так, то ты можешь идти.
– Нет, Мистер Ремон, как я сказала ранее, всё в порядке.
– Хорошо, – он прикусил нижнюю губу и продолжил, – Так, что такое музыка, ребята? Кто-нибудь знает: чьё произведение только что звучало?
В классе образовалась тишина.
Он снова посмотрел в окно. Я проследила за его взглядом. И только сейчас заметила,