Узнав об аресте БГ, Гребенщиков не на шутку испугался и решил построить свой маленький Ленсовет на Охте, неподалеку от Оккервиля, только ему там Сева Гаккель очень мешал своей виолончелью, ныл под ухом. Однажды, помню, сидят они с Майком на берегу и думают: как бы это так свой Ленсовет построить? А тут подходит хитрый такой Тропилло и говорит: «Дудки, ребята! Как можно построить то, что и так уже есть?» Призадумались мужики и решили от огорчения в музыканты пойти, а Тропилло в барабанщики взять. Но все планы им испортили гастроли в СССР американской поп-звезды Саманты Смит. Это тогда редкое событие было, да только она оказалась настоящей коммунисткой, и народу её не показали. Говорят, финские туристы в зале устроили дебош и коллективную мастурбацию, отчего их выгнали и не пускали в СССР до самой перестройки.
Когда финны уехали, ленинградцы вздохнули с облегчением, но вместо них в Питере опять завелись менты – какие-то новые, безволосые. Люди их жутко боялись и из сайгонской морозилки выбегали на улицу только в плавках, чтобы их за коммунистов не приняли. А музыкантов – тех просто так на улице хомутали. Вот и получилось, что не стали Майк с Гребенщиковым музыкантами. А то, что там записано на всяких дисках, – так это Тропилло на студии в Америке за них спел.
А Гребенщиков тогда работал на засекреченной ветке метро, её от Смольного к Полюстрову вели, чтобы никто не догадался, куда она дальше построена. Но многие все-таки догадывались, и тогда их заменяли другими, а уволенные собирались пить водку у Михайловского замка, который из-за них в конце концов и прозвали Инженерным. Делать им было нечего, а потому их все боялись. Ну а потом, когда у них появились рогатки и многоручные ложки, все сразу поняли, что водка тут не при чем. К тому же Майк её хоть и изобрел, но сам не пил, все ездил продавать в Москву, за что его там очень не любили – разумеется, взаимно.
Примерно в 1982 году семидесятые начали заканчиваться. Людей в Сайгоне стало так много, что они там уже не помещались. Цой себе построил кочегарку, Гребенщиков – аквариум, Майк – так и вовсе целый зоопарк воздвиг, а все остальные просто бродили по стадиону имени Кирова, и их всех из шланга поливали, чтобы хоть чуть-чуть остудить. И тогда директор прачечной под угрозой нового воцарения Свиньи приказал построить Ленинградский рок-клуб, где бы все и поместились, чтобы нежиться себе в морозилке и пить пиво. Кстати, Партия ему этого не простила, приказала вырвать ноздри и бросить их в Шлиссельбургскую крепость – но это уже потом было, в восьмидесятых.
Когда клуб закончили строить, оказалось, что он большой, как весь Ленинград. Внутри него стояли бары с пивом и тосненской текилой, официанты, замаскированные под КГБ, разносили графины по небольшим комфортабельным холодильникам. А ещё в клубе никогда не заходило солнце, и всегда пели птицы. Так что, узнав о рок-клубе и его безграничных размерах, в Ленинград стали