С бешеной скоростью сменялись в глазах Юры хорошо знакомые улицы, дома, магазины, церкви… вот проспект Свободы, Чернобыльский проспект, площадь Народного Согласия, улица героев Чечни, Калашников переулок, улица Двадцати Шести Бакинских Коммерсантов… Дом военной книги, магазин «Полимер», Центр штатской одежды, Музей плакатного искусства… Кафедральный собор Чеченской, Дагестанской и Кавказской Православной Церкви… Монумент Славе, памятник убитому чувашскими сепаратистами генералу Полуфабрикатову… свежие транспаранты: «Россияне! Нам нужна маленькая победоносная мировая война!», «Россияне! Помните о демографической проблеме! Голосуйте за сохранение смертной казни!», «Россияне! Не допустим потери генофонда нашего народа! Да здравствует запрещение абортов!».
Странно, что люди почти не обращают внимания на эти близкие сердцу каждого россиянина слова. Да и что это за люди, одно название… Заплывшие жиром, заросшие щетиной, с нетрезвой улыбкой лица мужчин; преждевременно постаревшие, холодные, с налепленной секретарской улыбкой лица женщин; детских лиц в наличии не имеется…
Зато по городу ездят могучие танки, а на них сидят красивые молодые офицеры. Юра идёт мимо; он не смотрит на танки, а офицеры не смотрят на него. Это ничего, что они ездят – какая нам, в конце-то концов, разница! Это не наше дело. Может быть, того требует желание кого-нибудь из правительства срочно защитить Отечество. Но – тихо! – ведь если мы будем говорить слишком громко, то нас могут арестовать за разглашение государственной тайны…
Юра уже знал, что делать.
К этому выходу на охоту Юра готовился особенно тщательно. Он выкинул в мусоропровод маску, камуфляж и альпинистское снаряжение, выложил на середину комнаты свою брошюрку, несколько раз проверил крепость приклада ударами об стену и, наконец, сел в углу комнаты ждать – оставалось ещё пять-шесть минут. Наконец, телепрограмма «Чёрная Маска» началась. Пробежала знакомая заставка, имитирующая начало выпуска новостей и, наконец, большую часть экрана занял лоснящийся фальшивый образ тучного ведущего с противно торчащими усиками. Вёл он неторопливую и обстоятельную беседу с каким-то другим, почти нереальным образом, настолько знакомым и тоже до отвращения фальшивым, что…
– Ненавижу! – заорал Юра и ударил прикладом винтовки по своему собственному телевизионному изображению.
Очнулся он в удивительно знакомом месте вселенной. «Jardin de Mandelchtamme», – подумал Вологжанинов почему-то по-французски.
– Юра!
Он поднял голову. Рядом стояла виновато улыбающаяся Дина.
– Извини, опять опоздала. А что это ты такое читаешь?
Юра протянул ей лист. «Боже, это словно когда-то уже было со мной», – подумал он.
…некоторые суждения окружающих меня идиотов / вызывают чисто естествоиспытательский интерес / их немногочисленные мысли отражают / бесконечную