– Доброе утро, – сказал Маркус по-русски, почти без акцента, проходя мимо меня, сидящей на пне.
– Хай, – ответила я и чуть слезами не залилась.
Хорошо, что он сразу ушел. Для меня это утро было совсем недоброе. Я подумала было пойти обратно домой, но для этого пришлось бы проделать снова путь с машинами, со спецшколой, а у меня не было больше сил.
Кроме того, по опыту я знала: лучше побыстрей оказаться в классе, завертеться в событиях дня, вытеснить ими утро, хотя бы до ночи, нежели сидеть в пустой комнате и давиться слезами. И потому я встала с пня, отряхнула свою пальтушку и побежала сломя голову через лес, чтоб успеть к звонку.
Кто не успевал, те стояли перед закрытой школой десять минут, потом дежурный учитель читал нотацию, если он хотел это делать, а потом открывал школу и запускал опоздавших. Поэтому лучше всего было опаздывать на пятнадцать или двадцать минут, чем на пять, когда школа снова стояла открытой. Я успела и прибежала даже раньше, чем надо. Эта пробежка меня протрясла, и никто ничего не заметил на моем лице. Может быть, только Маркус.
Нежеланные в раю
Джонни позвонил. До звонка оставалось минуты три. Frau Dinges уже заходила в класс, она оставила на столе свой портфель и «куда-то снова уперлась, наверное, делать копии», – сказала Ist. Я побежала в коридор, быстрее переговорить по телефону, пока она не пришла. Честно сказать, я думала, что после «ссоры» с Васей, он не позвонит и билетов нам не видать…
Сразу стало понятным, что денег на телефоне у него совсем мало и потому он начал с самого главного:
– И что, такая миленькая девочка живет одна? – спросил он. Вчера он не выяснил этого до конца.
– Я не одна, я с котом, – ответила я совсем неприветливо.
Что означало все-таки, что действительно одна, отгадал… Хотя совсем не миленькая и совсем не девочка. А иногда даже и стервочка – вот такая моя настоящая сущность. «Сучность», говорила Ist, но говорила она про себя.
– Я тоже не могу найти своей половины, – проговорил тем временем Джонни.
Почему это «тоже», не надо и меня валить в эту кучу!
– Да, это проблема, – сказала я, совершенно не зная, что сказать дальше. Я слышала в тот момент, как бьется мое сердце – еще от пробежки.
Может быть, придумать что-нибудь такое, отчего он сразу от меня отстанет? Моментальная цепочка в голове: я – алкоголичка-наркоманка, сидела в русской тюрьме за убийство, где стала лесбиянкой и обросла татуировками, а после тюрьмы сошлась с одним мафиози, который послал меня в Германию для заказного убийства, но здесь меня перехватила русская разведка, я сменила имя… Честно сказать, Джонни, ты первый, кто отважился связаться со мной… Я ценю это, но мне некогда тобой заниматься, и ведь у меня опасная работа, но если ты хочешь в дело…
Я еще в детстве