«Самое интересное, – подумал в эту секунду Евгений, – что объятия её пустышка, ничего не значащая формальность, глупость. Как Гена».
– Блин, здорово было тебя увидеть, давай. – Девушка упорхала.
– До чего восхитительный диалог! – сказал отчего-то вслух парень. Затем несколько озлоблённо подумал: «Хотя откуда ей знать, какой сегодня день? Правда, она та ещё глупыха. Вон с парнем, с которым гуляет, расставалась и сходилась больше раз, чем у меня пальцев. И это в её понимании отношения: выносят друг другу мозги, разбегаются, она влюбляется в другого и по всему курсу кричит, как она счастлива, затем появляется он, добивается её (очевидно, несложный процесс), и по-новой. Скука».
Не успев отойти от этих мыслей, ему на глаза попались ребята-актёры, как он их ласково называл. Эти люди – интернет-поколение, поколение моды или как их правильно обозвать – выглядели чрезвычайно занятно – подвороченные джинсы в 5 градусов тепла, широкие куртки. Порой вычислить возраст девочки или парня можно по тому, как они одеваются; отсюда понятно, на какие странички они подписаны, можно даже предугадать, как они общаются и что их интересует. Как правило, эти ребята – погружённые в поиски себя и нарочито стремящиеся это продемонстрировать, снижая тем самым важность этого поиска. Снаружи они романтизировали страдание и одиночество – и это красиво.
«Трагедия – чем не явление прекрасного? – мысленно соглашался Евгений. – Особенно если принять тот факт, что я и сам – псевдострадалец – один из них, – мысленно усмехнулся он, откровенно не понимая сочетание в них, наряду с романтизацией, в общем-то, вечных, пусть и страшных вещей, такие аспекты, как поклонение кроссовкам, странной одежде и специфической музыке. – Интересно. Они такие грустные, что даже смешные; спрятались в себе, как любопытный грызун в норке. Казаться – важнее, чем быть, оттого, что люди мыслят образами, сами того не подозревая? "Я – одиночка, замкнутый и хамоватый интроверт"; "Я – лидер и центр внимания". Казаться – вот что сегодня, как, похоже, и сотни лет назад, имеет важнейшее значение для определения человека».
Евгений прошёл мимо пустой библиотеки. Вернее, не совсем пустой, заглянув в неё, он увидел в ней дедушку в рыбацкой куртке, облизывающего палец перед тем, как перевернуть страницу.
«Брр, – прошипел про себя Евгений и подумал: – Почему там никого нет? Выбрали бы те ребята вместо часа прохлаждения на улице десять минут с книжкой, хотя бы ради фотографии. А за кофе вон очередь стоит».
Вздохнув, он решил пойти дальше, и, чтобы продолжить рассуждать, он купил себе стакан капучино и двинулся дальше по улице. На глаза попалась парочка пьяниц.
– Какая мерзость! – мгновенно отреагировал парень. Зачем, ну зачем столь гадко вклиниваться в отлаженный городской организм. Такие люди – словно вирусы в здоровом теле, которые надо лечить, причём максимально жёсткими методами.
А путь его между тем перевалил за экватор, и город, словно понимая, что его урбанистическая часть должна оборваться и пора бы сменить