Никогда не испытывал он подобных ощущений! Да, он знал много женщин. Но занимался любовью впервые с женщиной, которая любит. Он чувствовал, как ее любовь, страсть передается ему, как от бешеного биения ее сердца начинает учащенно биться и его пресыщенное холодное сердце. Она, слабенькая, беспомощная, больная, в момент экстаза передала ему такой мощный заряд энергии, какой никогда не получал он от искушенных женщин. Она же билась под ним, словно в агонии, плакала, судорожно сжимала его слабыми руками… Да, такого у него еще не было!
Когда он, наконец, отпустил ее, она была в бессознательном состоянии, совершенно опустошенная, обессиленная.
– Тебе пора, прелесть моя, – прошептал он, заботливо одевая ее. – Бабушка потеряет тебя.
– Но мы увидимся еще?
– А ты не жалеешь о том, что произошло?
– Нет, конечно!..
– Тебе не было больно?
– Мне было хорошо! Очень хорошо!
– А с каждым разом будет все приятнее.
– А будут еще разы? Ты еще позовешь меня?
– Обязательно!
– Даже если не позовешь, я все испытала… я теперь знаю, что такое любовь… Если теперь умереть – я готова.
– Теперь – жить!
Он бережно одел ее. Усадил на коляску.
– Можно тебя попросить? – робко спросила она.
– О чем хочешь!
– Картину. Седьмое небо. Подари.
– Вот, держи.
Отправив гостью домой и при этом с удовлетворением убедившись, что бабушка не заподозрила ничего, что Надин естественна и весела, Денис вернулся к себе. Поскольку он продолжал находиться под впечатлением происшедшего, то решил выплеснуть свои эмоции на бумагу: достал краски, вставил лист формата А4 в деревянную рамку мольберта и принялся творить… Под легкими прикосновениями кисточки на листе появлялось акварельное, чуть размытое изображение лица в ореоле светло-золотистых, словно пронизанных солнцем волос, неестественно огромные небесно-голубые глаза, больше похожие на два озера…
Творческий процесс был прерван появлением Павла.
– О! Да ты творишь!
– Как видишь.
– Какое интересное лицо… Постой, кажется, где-то я его видел… А! Ты будешь смеяться, но мне показалось, что она похожа на… Надьку. Так, кажется, зовут эту калеку, соседскую девчонку?
– Да, это она. Ты угадал.
– На рисунке она гораздо интереснее, чем на самом деле.
– А я вижу ее такой.
– Да?
– Да…
– Ну, видишь – так видишь, все вы, художники, – мечтатели.
– По-моему, она прекрасна! А главное – она настоящая муза, она смогла бы вдохновить меня. Слушай, я, пожалуй, готов жениться.
– Да ты с ума сошел?! – Павел расхохотался. – На калеке?
– А что? Я выше всех этих предрассудков. Сегодня же поговорю с папиком.
– Ну